JК
Женщина, которая брала уроки :: Тертлдав Гарри
Страница: 7 из 8Весь день я тряслась в машинах, потом всамолете, торчала в аэропорту. Черт знает на кого я сейчас похожа.
- Конечно.
Они вошли в спальню. Он разделся, пока она избавлялась от своей одежды, и плюхнулся на кровать.
- После пяти недель я, наверное, не выдержу и лишних пятнадцати минут.
- Учту.
Она вошла в ванную. Он прислушивался к звуку льющейся воды, потом к гудению электрической сушилки. Когда она вернулась, ее бровь удивленно дернулась.
- У тебя и впрямь терпение кончается, - заметила она.
Потом села рядом с ним. Через некоторое время Майк заметил, что долгое воздержание - не единственная причина, из-за которой его возбуждение достигло такого накала, какого он не помнил с их медового месяца, а то и раньше. Любое ее прикосновение вспыхивало в нем сладким пламенем, и у него едва хватило сил не взорваться, когда она коснулась его губами. Змеям бы такой язык, ошеломленно подумал он.
И когда он, наконец, вошел в нее, ему почудилось, будто он погружается в теплый мед. Ему снова показалось, что он не выдержит и секунды, но ее плавные движения, которым он оказался не в силах сопротивляться, заставили его сдерживаться вновь и вновь - до самого пика наслаждения, какого он не мог и вообразить, а потом еще дальше. Бесконечно долгий момент потряс его, словно раскат грома.
- Господи, - выдохнул он, все еще оглушенный, - да ты, наверное, брала уроки!
И увидел как ее лицо, всего в нескольких сантиметрах от его глаз, медленно меняется.
- Конечно.
Они вошли в спальню. Он разделся, пока она избавлялась от своей одежды, и плюхнулся на кровать.
- После пяти недель я, наверное, не выдержу и лишних пятнадцати минут.
- Учту.
Она вошла в ванную. Он прислушивался к звуку льющейся воды, потом к гудению электрической сушилки. Когда она вернулась, ее бровь удивленно дернулась.
- У тебя и впрямь терпение кончается, - заметила она.
Потом села рядом с ним. Через некоторое время Майк заметил, что долгое воздержание - не единственная причина, из-за которой его возбуждение достигло такого накала, какого он не помнил с их медового месяца, а то и раньше. Любое ее прикосновение вспыхивало в нем сладким пламенем, и у него едва хватило сил не взорваться, когда она коснулась его губами. Змеям бы такой язык, ошеломленно подумал он.
И когда он, наконец, вошел в нее, ему почудилось, будто он погружается в теплый мед. Ему снова показалось, что он не выдержит и секунды, но ее плавные движения, которым он оказался не в силах сопротивляться, заставили его сдерживаться вновь и вновь - до самого пика наслаждения, какого он не мог и вообразить, а потом еще дальше. Бесконечно долгий момент потряс его, словно раскат грома.
- Господи, - выдохнул он, все еще оглушенный, - да ты, наверное, брала уроки!
И увидел как ее лицо, всего в нескольких сантиметрах от его глаз, медленно меняется.