Жертва всесожжения   ::   Гамильтон Лорел

Он скользнул ко мне, и я стояла, глядя, как он идет. Я все еще наполовину боялась его. Боялась того, как сильно я его хочу. Как кролик, пойманный фарами машины, застывший в ожидании смерти. Но разве у кролика так колотится сердце, все сильнее и сильнее? Разве душит его собственное дыхание в горле? Окатывает ли его восторг страха, или просто приходит смерть?

Жан-Клод обнял меня, притянул к себе. Бледные руки, скользнувшие по моим обнаженным плечам, были теплы. Он питался сегодня, одолжил чье-то тепло. Но его отдали добровольно, даже охотно. Принц Города никогда не выпрашивает доноров. Кровь – почти единственная телесная жидкость, которой мы не обменивались.

Я запустила руки под шелк его сорочки, под пиджак. Я хотела растаять всем телом от его краденого тепла. Хотела провести руками по шероховатому полотну, столь контрастному гладкому шелку. Жан-Клод – он весь, даже его одежда, – это всегда праздник чувственности.

Он нежно поцеловал мои губы – мы уже знали, что помада мажется. Потом он наклонил мне голову набок, его дыхание коснулось моего лица, далее шеи – как струйка огня до коже. И он произнес прямо над моим бьющимся на шее пульсом:

– Ты сегодня прекрасна, mа petite.

И нежно прижался ко мне губами. Я судорожно выдохнула и отодвинулась.

Таково было приветствие у вампиров – легкий поцелуй в пульс на шее. Жест, принятый лишь среди самых близких друзей. Знак огромного доверия и нежности.