Жгучая ложь   ::   Энтони Пирс

Нюх у него оказался гораздо лучше, чем я мог предположить, и по прошествии недолгого времени мы увидели птицу.

Это был большой белый аист со сломанным крылом. На шее его висел матерчатый узелок. Явно не пустой.

Да ведь этот аист производит доставку! — сообразил я. Там, в узелке, младенец!

А вдруг он несет его для Колокольчик... Разумеется, это предположение было совершенно нелепым. Я уже говорил, что у аистов заведен строгий бюрократический порядок, и срок между вызовом и доставкой для разных видов живых существ установлен различный. Причем для людей самый долгий, по-видимому, аисты относятся к человеческому роду с меньшей симпатией, нежели к мышам-крохоборам, гремлинам или кому бы то ни было еще. Но эльфы во всем подобны людям, и каков бы ни был их срок, эльфийского младенца явно не могли доставить на следующий день после получения послания. Да и узелок был явно великоват для эльфенка.

Аист поднял на меня затуманенные болью глаза и неожиданно спросил:

— Ты друг или враг?

— Ты что, умеешь говорить? — ошалело спросил я. Вопрос нелепый, ведь я уже слышал, как он говорит, но трудно было поверить, что этот длинный, тонкий и твердый клюв способен производить внятные, членораздельные звуки. Впрочем, в то, что можно ходить на таких ногах, с вывернутыми назад коленками, поверить не легче, а аист ходил себе за милую душу. Если бы мы верили лишь тому, чему легко поверить, нам пришлось бы разувериться в самом существовании Ксанфа.

— Умею, — подтвердил аист. — А вот летать сейчас, к сожалению, не могу. Со мной приключилась неприятность.