JК
Живие мертвые :: Уилсон Колин Генри
Страница: 72 из 229Как ты думаешь, она годится для применения?
Старец покачал головой.
– Существует лишь один способ в этом убедиться: попробовать.
– Благодарю…
Найл был уже на полпути к выходу, когда его остановил возглас старца:
– Ты забыл свою озерную траву. Куда ты так мчишься?
– В больницу. Там полно людей, парализованных паучьим ядом.
– Тем более, куда же они денутся? Запомни, нетерпеливость – худший из человеческих недостатков.
Но Найл уже вышел из комнаты.
Подходя к больнице, Найл обратил внимание, что перед центральным входом теснится народ. Приемный покой тоже был набит битком; какая-то мамаша держала на руках истошно орущего младенца. Найл осмотрительно подошел к заднему ходу; слава Богу, хоть здесь пусто. Первым, кого он увидел, заглянув, был Фелим.
– Что тут у вас?
– Да вот, – кто-то пустил слух, и теперь все приходят спрашивать родственников.
На том конце напиравшую толпу мужественно сдерживали три сиделки, а мощного сложения женщина – видно, старшая сестра – уговаривала всех не шуметь так громко. Дверь комнаты, где лежали бесчувственные тела, была открытой. Когда они вдвоем подходили, мимо, закрыв лицо руками, с горестным воем пролетела женщина. Следом, разъяренно тряся головой, показался Симеон.
– Дуреха чертова! Ишь ты, мужа ей домой захотелось! Я говорю, ему надо быть единственно здесь! – Завидев Найл а, он сделал попытку восстановить хладнокровие. – Здравствуй, мой мальчик. Видишь, какой у нас здесь кавардак.
Старец покачал головой.
– Существует лишь один способ в этом убедиться: попробовать.
– Благодарю…
Найл был уже на полпути к выходу, когда его остановил возглас старца:
– Ты забыл свою озерную траву. Куда ты так мчишься?
– В больницу. Там полно людей, парализованных паучьим ядом.
– Тем более, куда же они денутся? Запомни, нетерпеливость – худший из человеческих недостатков.
Но Найл уже вышел из комнаты.
Подходя к больнице, Найл обратил внимание, что перед центральным входом теснится народ. Приемный покой тоже был набит битком; какая-то мамаша держала на руках истошно орущего младенца. Найл осмотрительно подошел к заднему ходу; слава Богу, хоть здесь пусто. Первым, кого он увидел, заглянув, был Фелим.
– Что тут у вас?
– Да вот, – кто-то пустил слух, и теперь все приходят спрашивать родственников.
На том конце напиравшую толпу мужественно сдерживали три сиделки, а мощного сложения женщина – видно, старшая сестра – уговаривала всех не шуметь так громко. Дверь комнаты, где лежали бесчувственные тела, была открытой. Когда они вдвоем подходили, мимо, закрыв лицо руками, с горестным воем пролетела женщина. Следом, разъяренно тряся головой, показался Симеон.
– Дуреха чертова! Ишь ты, мужа ей домой захотелось! Я говорю, ему надо быть единственно здесь! – Завидев Найл а, он сделал попытку восстановить хладнокровие. – Здравствуй, мой мальчик. Видишь, какой у нас здесь кавардак.