Зимний рынок   ::   Гибсон Уильям

— Это ведь эмоциомикшер… — произнесла она каким-то новым, словно издалека, голосом, и я подумал, что действие магика, должно быть, проходит. — Зачем он тебе?

— Я на нем редактирую, — ответил я, закрывая входную дверь.

— Ну да! — Она рассмеялась И где же?

— На Острове. Есть такая студия, называется «Автопилот».

Лайза посмотрела на меня через плечо, затем, уперев руку в бедро, повернулась — или ее повернуло? Серые поблекшие глаза вдруг кольнули меня целой гаммой переживаний — и ненависть, и действие магика, и какая-то пародия на желание.

— Хочешь меня, редактор?

Я снова почувствовал удар хлыста, но нет, теперь-то меня так просто не возьмешь… Я уставился на нее холодным взглядом — словно из какого-то отупевшего от пива центра своего ходячего, говорящего, подвижного совершенно обыкновенного организма — и слова вырвались у меня будто плевок:

— А ты что-нибудь почувствуешь?

Бум! Может, она моргнула, но на лице ничего не отразилось.

— Нет. Но иногда я люблю смотреть.

Два дня спустя после ее смерти в Лос-Анджелесе.

Рубин стоит у окна и смотрит, как падает снег в воду Фале-Крик.

— Так ты с ней ни разу не переспал?

Одна из его электронных игрушек, маленькая, словно сбежавшая с полотен Эшера, ящерица на роликах, поджав хвост, ползает передо мной по столу.

— Нет, — говорю я, и это правда, отчего мне вдруг становится смешно. — Но мы врубились напрямую. В ту самую первую ночь.

— С ума сошел, — говорит Рубин, хотя в голосе чувствуется одобрение. — Ты мог себя угробить.