JК
Батяня. Комбату лишнего не надо :: Зверев Сергей Иванович
Страница: 9 из 55Четыре щелчка по утопленным в панели сейфа кнопкам, и за дверцей мягко щелкнул механизм замка. Несколько пачек стодолларовых купюр, целлофановый пакет, набитый под завязку драгоценностями, стопка паспортов и несколько кредиток, стянутые аптекарской резинкой, исчезли в спортивной сумке. Повернувшись к жене спиной, Гусовский надел на указательный палец серебряный перстень с сероватым полупрозрачным камнем.
– Что происходит? – выйдя из оцепенения, спросила Мария Гусовская.
Василий Игнатьевич обернулся и, поймав на себе обеспокоенный взгляд жены, произнес:
– Я должен на время уехать!
– Надолго? – дрогнул женский голос, – мы же собирались с тобой…
– Дура! – вырвалось у него.
– Кто?
Вице-адмирал промолчал и отвел взгляд в сторону.
– Ты не ответил на вопрос!
Гусовский повернулся, поставил спортивную сумку на диван и, подойдя к мраморному столику, коснулся рукой холодной бутылки водки «Финляндия». Его пальцы плотно обхватили крышку и стали вращать ее против часовой.
Когда небольшая доза спиртного приятно обожгла стенки желудка, Василий Игнатьевич вновь посмотрел в глаза жене. Алкоголь придал ему силы, и теперь он мог сказать то, на что бы раньше у него и духа не хватило.
– Машенька… родная, – каждое слово давалось с трудом, – меня могут арестовать! Я должен на время уехать, и даже тебе не стоит знать, куда…
Маша в миг побелела. Ее ноги подогнулись, затряслись коленки, и женщина чуть не села на пол.
– Что происходит? – выйдя из оцепенения, спросила Мария Гусовская.
Василий Игнатьевич обернулся и, поймав на себе обеспокоенный взгляд жены, произнес:
– Я должен на время уехать!
– Надолго? – дрогнул женский голос, – мы же собирались с тобой…
– Дура! – вырвалось у него.
– Кто?
Вице-адмирал промолчал и отвел взгляд в сторону.
– Ты не ответил на вопрос!
Гусовский повернулся, поставил спортивную сумку на диван и, подойдя к мраморному столику, коснулся рукой холодной бутылки водки «Финляндия». Его пальцы плотно обхватили крышку и стали вращать ее против часовой.
Когда небольшая доза спиртного приятно обожгла стенки желудка, Василий Игнатьевич вновь посмотрел в глаза жене. Алкоголь придал ему силы, и теперь он мог сказать то, на что бы раньше у него и духа не хватило.
– Машенька… родная, – каждое слово давалось с трудом, – меня могут арестовать! Я должен на время уехать, и даже тебе не стоит знать, куда…
Маша в миг побелела. Ее ноги подогнулись, затряслись коленки, и женщина чуть не села на пол.