JК
Злое Счастье :: Астахова Людмила Викторовна
Страница: 66 из 121Негоже так разговаривать с полноправной наследницей Оллеса.
– Чем могу быть полезен, леди Хелит?
– Я - не Хелит. Вы знаете, - сказала девушка и без страха посмотрела в глаза Мэю.
Прямо в по-отцовски прищуренные, жестокие, немного звериные зеницы. Звериные, ибо они полыхали изнутри почти так же, как у его черных страшных собак.
Рыжий знал. Лойс и все его демоны, забери! Конечно, знал. Когда оторвался от её губ, горьковатых на вкус от райнхатского вина, он не сомневался, что целовал вовсе не Хелит из Алатта. Нет, не Хелит дочь Олесса, а Её. Ту. Другую.
– В моих небесах была одна луна. Только одна луна.
Называя ночное светило, девушка произнесла не "сайн", а чужое слово "лунА".
"Значит, Олессова хохотунья умерла, и не врал под пыткой нэсс-атаман, когда божился, что обдирал платье с покойницы", - окончательно решил Мэй.
– Кто же вы?
– Не знаю, - пожала плечами она и добавила:
– Чужая.
Рыжий подошел ближе, присел на корточки перед девушкой, сжал в ладонях её руки и заглянул в лицо. Холодное, прозрачное, серьезное, самую малость испуганное, но решительное.
– И что же ты хочешь от меня,…Хелит?
– Ничего. Защиты. Помощи.
– Логично, - усмехнулся Мэй. - А почему именно я?
– Почему? Вы тоже… чужой. Я поняла сегодня.
Впервые за долгие годы Мэй испугался. Пусть это был не подлинный испуг, а лишь тень настоящего чувства, но все же он снова ощутил предательскую дрожь внутри.
– Чем могу быть полезен, леди Хелит?
– Я - не Хелит. Вы знаете, - сказала девушка и без страха посмотрела в глаза Мэю.
Прямо в по-отцовски прищуренные, жестокие, немного звериные зеницы. Звериные, ибо они полыхали изнутри почти так же, как у его черных страшных собак.
Рыжий знал. Лойс и все его демоны, забери! Конечно, знал. Когда оторвался от её губ, горьковатых на вкус от райнхатского вина, он не сомневался, что целовал вовсе не Хелит из Алатта. Нет, не Хелит дочь Олесса, а Её. Ту. Другую.
– В моих небесах была одна луна. Только одна луна.
Называя ночное светило, девушка произнесла не "сайн", а чужое слово "лунА".
"Значит, Олессова хохотунья умерла, и не врал под пыткой нэсс-атаман, когда божился, что обдирал платье с покойницы", - окончательно решил Мэй.
– Кто же вы?
– Не знаю, - пожала плечами она и добавила:
– Чужая.
Рыжий подошел ближе, присел на корточки перед девушкой, сжал в ладонях её руки и заглянул в лицо. Холодное, прозрачное, серьезное, самую малость испуганное, но решительное.
– И что же ты хочешь от меня,…Хелит?
– Ничего. Защиты. Помощи.
– Логично, - усмехнулся Мэй. - А почему именно я?
– Почему? Вы тоже… чужой. Я поняла сегодня.
Впервые за долгие годы Мэй испугался. Пусть это был не подлинный испуг, а лишь тень настоящего чувства, но все же он снова ощутил предательскую дрожь внутри.