Змеесос   ::   Радов Егор

Мое чудо еще ждет своего создания, но я счастлив быть и не быть, испытывая прелесть этой дихотомии. Когда меня жгли на огне, распяв на решетке, разве я не был счастлив, испытывая наслаждение, равное женскому оргазму? Разве Лебедев не стоял тогда надо мной? Разве это имеет хоть какой-нибудь смысл? Разве это не бред, дружищи? Разве, разве? Надо идти направо, мне все равно, словно мне, и мандустра есть причина творения.

— Кончай свои речи, гнида! — сказал толстый человек, вышедший из переулка. — Я знаю, кто ты такой и что тебе надо. Ты есть никто, а это запрещено, поэтому ты пойдешь со мной и займешься деятельностью.

— Что я должен? — радостно спросил Миша Оно, как только что крещенный язычник.

— Работать, гнида! Никто должен работать. Ты будешь раздвигать «пупочку», дружище, и это как раз для тебя, Михаил Васильевич!

— А как же истина? — спросил Миша, трепеща. — Как же тайна, честь и восторг?

Толстый человек плюнул направо, топнув ногой, взял Мишу под руку, посмотрев вдаль и мрачным низким голосом медленно проговорил:

— Все уже придумано, мой брат. Истина здесь!



§



Ничего не было… Попытки и поползновения создать что-то другое пробовали достичь некоей новизны в сочетаниях любых маленьких частиц меж собой, но и так уже все было, а остального не дано. Толстый человек растворил дверь в зеленый барак и втолкнул туда Мишу Оно, как в камеру.

Дверь отделяла внешнее от внутреннего, разграничивая барак и остальной мир.