Змеи, драконы и родственники   ::   Угрюмова Виктория

Не говоряни слова, Перукарников и Жабодыщенко медленно повернули головы в ту сторону, откуда доносился жизнеутверждающий храп родного командира. Во взглядах у обоих бойцов сквозило подозрение.

Иван потрогал Жабодыщенко за рукав:

— Так, может, это он?

— Шо — он?

— Может, это Салонюк их обратно засовывает?

Микола печально покачал головой:

— Якбы ж то. Ни, не думаю! Тут явно без нечистой силы не обийшлося! Я остатнюю ночь не спав, лежав тихо, щоб роздывытыся — хто ж це може мины обратно у ящик покласть, колы я на нему зверху сплю?

Волосы на голове Перукарникова непроизвольно зашевелились, как если бы ему читали вслух «Майскую ночь, или Утопленницу» задолго до третьих петухов.

— Ну! И что ты ночью увидел? — нетерпеливо спросил он.

Жабодыщенко, белый от страха, прошептал:

— Шо, шо? А то шо — ничего! Во! Тильки утром ящик видкрыл, а мины знов уси на мисци. И Салонюк у ею ночь хропив, я це сам и бачив, и слухав.

Редко кому случается присутствовать при битве титанов. А вот Оттобальту, Сереиону и королевским гвардейцам повезло. Корпоративная этика мешала им в открытую радоваться позорному поражению бесумяков, однако удовольствие они получили неимоверное.

Разумом они понимали, что люди, вступившие в орден Бесумяков и служащие под началом королевы Гедвиги, заслуживают жалости и сострадания, но душа отчаянно протестовала.