JК
Змея в тени орла :: Игнатова Наталья Владимировна
Страница: 20 из 302А если и они, то не длятого, чтобы убить. Скорее же всего, если отбросить домыслы, ты наскочила на обыкновенных разбойников. Серьги сняты. Перстни... – Она пошевелила пальцами. – Перстни тоже”.
– Бедная девочка, – донесся снаружи звенящий мелодичный голос. – Как же она живет с таким лицом?
Сердито сморщив нос, Эфа села. Огляделась. Провела ладонью по длинному ворсу ковра. “Анласиты. А ковры-то кахарские. Не брезгуют”.
Шитая золотом безрукавка исчезла вместе с вызолоченным же поясом.
"Разбойники. Попалась, как девочка. Судир узнает – засмеет”.
И мысли Эфы потекли в этом, неприятном, направлении. Она не любила, когда над ней смеялись. Да и смеялись, надо сказать, очень редко. Обычно недолго. До первой ответной улыбки. Белозубый клыкастый оскал как-то отбивал охоту веселиться.
Однако сейчас оскалами не отделаешься.
Ее юкколь лежал в углу. Девушка надела платок, привычно закрыла лицо свободной полосой ткани, оставив на виду лишь глаза, вздохнула и выпрыгнула из кибитки.
К ней обернулись сразу все.
Двое монахов. Легенда. Десятеро вооруженных мужчин, расположившихся чуть в стороне, но все же в тени кибитки.
– Добрый день, – хмуро бросила Эфа на эзисском.
– Она поздоровалась, – быстро объяснила Легенда своим спутникам.
Тот, который первым заглядывал в повозку, брат Юлиус, встал на ноги и поклонился. Чуть помедлив, встал и второй, Квинт, действительно высокий и широкий, как западная мебель, которую называют “шкап”.
– Бедная девочка, – донесся снаружи звенящий мелодичный голос. – Как же она живет с таким лицом?
Сердито сморщив нос, Эфа села. Огляделась. Провела ладонью по длинному ворсу ковра. “Анласиты. А ковры-то кахарские. Не брезгуют”.
Шитая золотом безрукавка исчезла вместе с вызолоченным же поясом.
"Разбойники. Попалась, как девочка. Судир узнает – засмеет”.
И мысли Эфы потекли в этом, неприятном, направлении. Она не любила, когда над ней смеялись. Да и смеялись, надо сказать, очень редко. Обычно недолго. До первой ответной улыбки. Белозубый клыкастый оскал как-то отбивал охоту веселиться.
Однако сейчас оскалами не отделаешься.
Ее юкколь лежал в углу. Девушка надела платок, привычно закрыла лицо свободной полосой ткани, оставив на виду лишь глаза, вздохнула и выпрыгнула из кибитки.
К ней обернулись сразу все.
Двое монахов. Легенда. Десятеро вооруженных мужчин, расположившихся чуть в стороне, но все же в тени кибитки.
– Добрый день, – хмуро бросила Эфа на эзисском.
– Она поздоровалась, – быстро объяснила Легенда своим спутникам.
Тот, который первым заглядывал в повозку, брат Юлиус, встал на ноги и поклонился. Чуть помедлив, встал и второй, Квинт, действительно высокий и широкий, как западная мебель, которую называют “шкап”.