Знак Лукавого   ::   Иванов Борис

Конечно, Дуппель и Ольгред порядка в квартире не добавили. В своих бросках оба моих конвоира перевернули пару-тройку стульев и обвалили одну или две полки с книгами и какой-то ненужной, вообще говоря, ерундой. Но они — ясное дело — не пролили в моем доме ни капли крови.

А тем не менее кровь теперь здесь была повсюду — веером брызг на стене в прихожей. Потеками на зеркале в ванной. Пятнами на скомканных листах у принтера. И аршинными буквами на стене спальни. Полукругом. Словами на неизвестном языке. Непонятными буквами. Иероглифами.

Знаками.

Я закричал.

Заорал, скорчившись под этим жутким орнаментом, у скомканных (и тоже измазанных кровью) простыней, сваленных у изголовья Ромкиной кровати, между нею и дурацкой тумбочкой с наваленными на ней глянцевыми журналами. Какой-то из них (помнится, это был помятый номер «Птюча») окончательно доконал меня, и я принялся рвать и топтать его, выкрикивая что-то дикое и несуразное.

Это помрачение отступило только тогда, когда Ольгред тряхнул меня за плечи и, влепив крепкую затрещину, заорал:

— Сопляк! Заткнись! Заткнись и кончай свои нюни! Читай! Если хочешь брата спасти — читай.

Я не сразу сообразил, чего он хочет от меня. Не знаю, сколько ушло времени — секунды или минуты — на то, чтобы, хоть мало-мальски придя в себя, я понял, чего от меня хочет Ольгред: прочитать то, что кровью было написано на стене. Но эти сложившиеся в полукруг, торопливо намалеванные буквы не говорили мне ровным счетом ничего.

Да и не буквы это были вовсе. Знаки.