Золотая голова   ::   Резанова Наталья

Но я в такую возможность верила слабо.

Из моего убежища был слышен ветер, доносивший слабый звук хорового пения со стороны порта и перекличку ночных сторожей. И был отчетливо слышен колокол с Рыночной площади, отбивавший часы.

Вскоре после одиннадцати в окнах церкви мелькнул огонек. Витражи — вещь красивая, но при слежке неудобная. Да и без витражей окна были расположены так, что снаружи — с крыши, с мостовой — ничего не увидишь. Единственное, что можно понять, — внутри ктото ходит.

Значит, все они по-прежнему там?

А где же еще?

Если они там служат черную мессу — как это называлось в книгах — обедня святого Сикария? Или Сихария?

или предаются содомскому греху, это не моя забота. Пусть инквизиция разбирается. По мне, так они вольны делать что угодно, лишь бы младенцев не резали, а младенцев я при них как-то не заметила.

Но и в черную мессу мне не очень верилось.

Свет в церкви погас, и тени, мерещившиеся мне за окном, исчезли. Влезть, что ли, посмотреть? Не в окно, разумеется, — оно заперто. И не в главную дверь — пока возишься с замком, ночной патруль заметит. А вот боковую дверь, если она изнутри на задвижке или щеколде, можно попробовать открыть.

Ну уж нет. В двенадцать лет или даже в двадцать я бы не преминула совершить такую попытку. Но теперь меня подобные авантюры не привлекали. Главное — терпение, пусть тебе холодно и неудобно.

А вот Форчиа терпения, похоже, не хватило.