Золотая голова   ::   Резанова Наталья

Альдрик с неназванным прозвищем поддакнул:

— Не следует откровенничать в ее присутствии. Подал голос Тальви:

— Нортия Скьольд знает именно то, что ей положено знать. Не больше и не меньше.

Это было оскорбительное высказывание, но, если вдуматься, не только для меня. Однако господа вдуматься не пожелали и вновь завели свое.

— … Последние двести лет исконные эрдские вольности проглатывались Тримейном, словно листья латука, — одна за другой…

— Но ведь это будет бесчестно! Это недостойно самого имени дворянина!

— В такой момент все средства хороши,..

— Империя рушится…

Я не заметила, кто из них произнес последние слова (но не Тальви, конечно). Отчетливо вспомнилась «Оловянная кружка», где их с надрывом выкрикивал какой-то пьяница. Решительно, все мужские разговоры, от кабаков до дворцов, становятся неотличимы, когда речь заходит о политике Ну, и еще о бабах, но последнее извинительно.

— Рушится, значит, империя..

— Не понимаю сарказма в вашем голосе. — Я не ожидала, что кто-то из них обратит внимание на мою реплику, но сосед мой с бриллиантом в воротнике обратил.

— Империя всегда рушилась, во всяком случае, сколько я себя помню Я бы сказала, что это ее неизменное состояние. А пахарь идет за плугом, лекарь рвет зубы, шлюха зазывает клиента, и вор срезает кошельки. Ну и что?

Они снова замолчали Хрофт напрягся, скосив глаза на своего патрона. Но тот сохранял обычную невозмутимость.