JК
Золотая голова :: Резанова Наталья
Страница: 87 из 101А вот «расписывать» воздух клинком — врядли. Это для более тонкого и легкого оружия. Обычно — ножа. Кинжалом даже удобнее, он обоюдоострый.
Нет, его не учили, иначе плохо бы мне пришлось. Когда кинжал замелькал перед его глазами, словно выписывая непонятные письмена, он не то чтобы растерялся, но движения его замедлились. Он был выше меня, но кинжалом и бить сподручнее снизу вверх. Ничего особенного я ему не сделала. Просто резанула ему по венам на руках. На обеих. Чтоб оружие держать не мог. Все-таки он растерялся. Потому что, кроме рук, у него оставались и ноги, и голова, которая, может, и мало думала, но годилась на то, чтоб двинуть так, что мало не покажется.
Но он отступил. Отступил, как и остальные. Ненамного.
Оказалось, что южане, пользуясь моими геройскими действиями, почти полностью покинули поле брани. Оставался лишь один мужчина с разбитым в совершенную кашу лицом, который силился подняться с четверенек, и та самая женщина, впавшая в полное оцепенение. Она сидела на земле. Малыши, копошившиеся подле ее юбок, уже не орали, а попискивали, надорвав голоса.
— Бей крысу с крысенятами! — раздалось в толпе поборников эрдских вольностей. Они разбивали мостовую ломами и палками. Плохо дело, подумала я. Никакой кинжал не поможет.
— Бегите! — гавкнула я, вздернула оказавшегося ближе мужчину за шиворот и бросилась к женщине с детьми. — Бегите, черт вас дери!
Но женщина обвисала кулем, и мне не удавалось ее поднять.
Нет, его не учили, иначе плохо бы мне пришлось. Когда кинжал замелькал перед его глазами, словно выписывая непонятные письмена, он не то чтобы растерялся, но движения его замедлились. Он был выше меня, но кинжалом и бить сподручнее снизу вверх. Ничего особенного я ему не сделала. Просто резанула ему по венам на руках. На обеих. Чтоб оружие держать не мог. Все-таки он растерялся. Потому что, кроме рук, у него оставались и ноги, и голова, которая, может, и мало думала, но годилась на то, чтоб двинуть так, что мало не покажется.
Но он отступил. Отступил, как и остальные. Ненамного.
Оказалось, что южане, пользуясь моими геройскими действиями, почти полностью покинули поле брани. Оставался лишь один мужчина с разбитым в совершенную кашу лицом, который силился подняться с четверенек, и та самая женщина, впавшая в полное оцепенение. Она сидела на земле. Малыши, копошившиеся подле ее юбок, уже не орали, а попискивали, надорвав голоса.
— Бей крысу с крысенятами! — раздалось в толпе поборников эрдских вольностей. Они разбивали мостовую ломами и палками. Плохо дело, подумала я. Никакой кинжал не поможет.
— Бегите! — гавкнула я, вздернула оказавшегося ближе мужчину за шиворот и бросилась к женщине с детьми. — Бегите, черт вас дери!
Но женщина обвисала кулем, и мне не удавалось ее поднять.