Золотая гора   ::   Алферова Марианна

Странно, но Генрих понял, что значит слово "Консерва". Снова у мысли появилась тень и там, в затененной части мозга, произошло понимание.

- А это ты убери... - Генрих ткнул пальцем в облака и размахал краску. - Этого не надо! - Он потянулся за тряпкой, о которую Генрих вытирал кисти.

Но художник успел перехватить руку.

- Послушай, парень, это не твоя проблема.

- Убери, я сказал! Нельзя на такое смотреть. Нельзя! - Холиншед вырвал руку и отскочил. - Глаза жжет!

Он схватил велосипед, побежал, на бегу вскочил, завертел педали. Он ругался на чужом языке. Но Генрих понимал все слова.

Он вновь повернулся к холсту. Взял кисти. Чуть-чуть щетинкой подхватил белил и тронул холст. Рука неуверенно дрогнула. Настроение пропало.

"Съезди и посмотри", - велел Холиншед.

Говорят, Шекспир нигде не был, ничего не видел, но все знал, все чувствовал и... писал. Или вранье, что не видел и не знал?

Глава 2. НА МЕНЕ.

У входа на мену прямо на пеноплитах сидели два демонстранта. Один с плакатом: "Вырастим яблоневый огород", второй - с клочком бумаги, на котором неровными буквами было написано: "Родные сокровища - родному огороду."

Охранники мены, два дюжих мужика в черных косоворотках и полосатых штанах, заправленных в лаковые сапоги со скрип-кнопками, явно скучали. Время от времени один из охранников, поравнявшись с демонстрантами, плевал на ближайший плакат. К середине дня от обилия слюны краска потекла.