JК
Золотой ключ. Том 3 :: Робертсон Дженнифер
Страница: 20 из 455Конечно, он хотел заполучить другое полотно, но бабушка Мечелла очень любила портрет Сааведры, и отец отказался снять его с почетного места.
Теперь, глядя на крошечную девочку, чья трагическая, ранняя смерть наполняла скорбью комнату, Рохарио вспомнил о мертвом ребенке, оставшемся на мостовой. И еще одна мысль пришла ему в голову: Коссима сидела на коленях матери в такой же позе, что и младенец на запрестольном образе в соборе.
Кому все это нужно? Словно кто-то сорвал занавес, окутывавший стены его комнаты, и он увидел уродливые улицы города. Все изменилось. Он не мог больше получать удовольствие от пронзительного полотна давно умершего Гуильбарро.
Рохарио вскочил с постели и прохромал мимо слуг, жестом отослав их прочь. Он шел в то единственное место во дворце, где всегда испытывал умиротворение, — в Галиерру. Сейчас она была закрыта, в ней находились лишь он сам и двое сопровождавших его на почтительном расстоянии слуг.
Он добрел до конца Галиерры; здесь, на самом видном месте, во всем своем великолепии висел портрет Сааведры Грихальва — “Первая Любовница”. Рохарио устало присел на скамью. Он бы преклонил перед ней колени — картина того заслуживала, но на него смотрели слуги. А ободранные о мостовую колени нещадно болели.
Рохарио с восхищением взирал на Сааведру. Первая Любовница стояла, положив одну руку на щеколду массивной, окованной железом двери своих покоев. Слегка повернув голову, она смотрела в зеркало, установленное на мольберте.
Теперь, глядя на крошечную девочку, чья трагическая, ранняя смерть наполняла скорбью комнату, Рохарио вспомнил о мертвом ребенке, оставшемся на мостовой. И еще одна мысль пришла ему в голову: Коссима сидела на коленях матери в такой же позе, что и младенец на запрестольном образе в соборе.
Кому все это нужно? Словно кто-то сорвал занавес, окутывавший стены его комнаты, и он увидел уродливые улицы города. Все изменилось. Он не мог больше получать удовольствие от пронзительного полотна давно умершего Гуильбарро.
Рохарио вскочил с постели и прохромал мимо слуг, жестом отослав их прочь. Он шел в то единственное место во дворце, где всегда испытывал умиротворение, — в Галиерру. Сейчас она была закрыта, в ней находились лишь он сам и двое сопровождавших его на почтительном расстоянии слуг.
Он добрел до конца Галиерры; здесь, на самом видном месте, во всем своем великолепии висел портрет Сааведры Грихальва — “Первая Любовница”. Рохарио устало присел на скамью. Он бы преклонил перед ней колени — картина того заслуживала, но на него смотрели слуги. А ободранные о мостовую колени нещадно болели.
Рохарио с восхищением взирал на Сааведру. Первая Любовница стояла, положив одну руку на щеколду массивной, окованной железом двери своих покоев. Слегка повернув голову, она смотрела в зеркало, установленное на мольберте.