Оружие для Слепого   ::   Воронин Андрей

– Чего ты смеешься?

– Ирина, ты сама могла бы заплатить ему эти деньги, только чтобы отвязался.

– Не я могла бы заплатить, а ты.

– Только это тебя и волнует?

– Я посмотрела бы на тебя, Глеб, если бы тебе пришлось жить за чужой счет.

Глеб понимал, что развивать эту тему дальше опасно, но он уже ничего не мог с собой поделать. Его представления о семье нельзя было назвать современными, а в Ирине было сильно развито феминистское начало.

– Ты что, Ирина, всерьез делишь деньги на те, которые пришли в нашу семью со мной и на те, которые приносишь ты? – искренне недоумевал он.

– Да, – Почему? Мы же живем вместе.

– Не притворяйся, что не понимаешь. Вместе… раздельно.., но каждый человек живет своей жизнью. А ты хочешь, чтобы я жила твоей.

– По-моему, ты заразилась феминистской болезнью, – как можно мягче сказал однажды Глеб.

Лучше было бы ему промолчать, но слово – не воробей. Ирина ничего не возразила на его реплику, лишь посмотрела зло и отвернулась. Вот тогда-то все и началось. Ровно через полчаса после того короткого разговора Быстрицкая уже сидела возле телефона и даже не повернула головы, когда заплакал ребенок.

– Чего ты ждешь? – сказала она Глебу.

– Я думал, ты хочешь сама подойти.

– У меня есть дела. Могу же я позвонить подруге, в конце концов?

– Кому, если не тайна?

– Кларе.

Сиверов ушел и занялся ребенком. Сидя в комнате, он прислушивался к разговору, который вела Быстрицкая.