Золотые апостолы   ::   Дроздов Анатолий Федорович

– Это он после смерти родителей… – она примолкла, а потом сказала тихо: – Он до сих пор себя считает виноватым,что не отговорил тогда их от поездки. Была осень, в низинах – туман, на шоссе столкнулись семнадцать машин… Десять лет прошло, – вздохнула она. – Ты не думай, он очень хороший, добрый. Всю войну прошел, у него медалей и орденов – полная коробка. Он с людьми не очень, а с пчелами разговаривает, – она улыбнулась. – Очень любит их. У нас тридцать два улья, луг рядом, меда много. Хорошего. За ним к нам даже с других районов приезжают, – похвасталась она, и я незаметно улыбнулся – "из других районов", как видно было у нее высшим мерилом успеха. – Мы за счет меда и живем.

"Это уж точно, – подумал я, бросив на нее внимательный взгляд. Одета Дуня была как тогда в башне: простенькая футболка, ситцевая юбочка и матерчатые туфельки на босую ногу. – Пенсию по потере родителей у нас перестают выплачивать после восемнадцати лет, с работой в Горке, как в любом маленьком городке, проблема, а пенсия у деда небольшая. Даже с учетом его ветеранства"…

Предостережения Дуни по поводу бандитских наклонностей обитателей Заречья оказались напрасными: нам почти никто не встретился на пути, я вообще не заметил ни одной подозрительной рожи. Поэтому за околицей я аккуратно снял ее руку со своей, и она послушно пошла рядом. Мы миновали мост, поднялись по склону в город. Уже стемнело совсем, на улице горели фонари, и редкие прохожие спешили по домам.