Звездный огонь   ::   Серебряков Владимир

Каждый уступ на ярком солнце переливался бессчетными оттенками рыжего, желтого, алого, бежевого и бурого. Синяя лента дороги петляла, перекидываясь со ступеньки на ступеньку, будто пояс от халата, брошенный небрежной красавицей на лесенке по дороге в спальню. Большой Каньон мог смело закрываться на ремонт. От зависти. Потому что внизу не тонкая серебряная нить реки Колорадо продергивала себя между скал — нет, мутное серебро стелилось раскаленной лужей до самого окоема. Это море только звалось Узким; даже с высоты полутора километров невозможно было углядеть вдали второй такой же стены, не позволявшей драгоценным испарениям рассеиваться над пустыней, чтобы потом медленным инеем осесть в промороженных умеренных широтах. Конечно, долина Маринера и глубже — около шести километров, — и шире, но между Габриэлем и Марсом есть существенная разница: на Марсе никто не живет, и наблюдать эту красоту некому, кроме горстки прекурсологов, куда больше озабоченных состоянием пресловутых сфинксов.

Между стеной и берегом тянулась с севера на юг, сколько хватало глаз, зеленоватая полоса растительности. Я подал команду имплантату, и дно колоссальной впадины прыгнуло мне навстречу. Да, все верно. Расчерченные по линейке поля", верней сказать — пленочные теплицы, сетка дорог, и всюду — трубы, трубы. Приглядевшись, я сумел вычленить утолщения в баррикаде, отделявшей окультуренные земли от искрящейся солью прибрежной полосы.