Беби из Голливуда   ::   Сан-Антонио

 — Видишь, парень и так убивается!

Профессионал расчески иножниц поднимает на меня заплаканное лицо, которое напоминает о несчастных гражданах Кале, протягивающих толстому злому королю ключи от своего города (кстати, если бы они заблаговременно объявили Кале открытым городом, им бы не пришлось этого делать).

— Да, — невнятно бормочет он, — Берта приходила выпить со мной кофе!

— В котором часу она ушла от вас?

— Примерно в четыре…

— Похоже, вам пришлось приналечь… на кофейник.

И вновь Толстяк призывает меня к деликатности. Складывается впечатление, будто Берю беспокоится о душевном равновесии своего коллеги по семейной жизни больше, чем о своем собственном, и готов выпить за него расплавленный свинец, если, конечно, потребуется.

— Она ушла одна?

— Конечно.

— Но вы могли ведь и проводить ее?

— Нет, я ждал представителя фирмы, торгующей новыми сушилками по принципу катализа с двусторонним трением…

— Уходя от вас, она не намекала, куда направляется?

Альфред задумывается, уставившись в одну точку своими опухшими глазами.

— Да, она говорила, что пойдет на Елисейские поля купить ткань…

— Точно-точно, — спешит вставить Толстяк. — Она и мне говорила об этом за завтраком… Ей приглянулся какой-то баптист цыплячьего цвета с рисунком «куриная лапка»…

— Ив каком магазине она собиралась приобрести этот курятник?

— В «Коро», кажется…

Секунду я соображаю, затем оттаскиваю Берю в сторону.