Беби из Голливуда   ::   Сан-Антонио

Последняя фаза приготовления заканчивается разрывом бумаги посередине, поэтому когда Пинюш пытается раскурить полученный результат, то поджигаетлишь свои грустные висячие усы.

— Ты разыскал то, о чем я тебя просил вчера?

— Черт знает что! — вздыхает Пино, с сожалением глядя на обрывки обслюнявленной бумаги с прилипшим табаком.

— А все-таки?

Похожий на усатую Сару Бернар, он делает паузу, как актер, знающий, как лучше использовать свои эффекты.

— Не торопись, — советую я, — если тебя устроит, я зайду через недельку.

Старший инспектор Пино комкает лицо в гримасе и бормочет:

— Подожди, у меня что-то сегодня разыгрался гастроэнтерит.

Перед лицом таких форс-мажорных (форс-моторных, как говорит Берю) обстоятельств я решаю сохранить минуту молчания. Пино нежно массирует выпуклую часть своего туловища.

— Я был в генеральном консульстве Соединенных Штатов с переводчиком, бегло говорящим на американском, — начинает он торжественно.

Из моей груди вырывается вздох. Всякий раз, разговаривая с Пинюшем, необходимо выслушать его преамбулу и другие отвлеченные тексты, без которых он может потерять нить повествования.

— Я составил подробный список всех выходцев из Штатов, имеющих хоть какой-нибудь бизнес во Франции, будь то реклама или…

Черт бы его побрал! Вопросительно смотрю на часы. Они тут же отвечают, что уже десять. Семья Густапьяна клялась мне на склепах своих предков ни в коем случае не говорить никому о моем визите, но мне тем не менее хотелось бы перехватить «нечаянно вылетевшее лишнее слово» болтливых итальянцев.