JК
Беби из Голливуда :: Сан-Антонио
Страница: 21 из 166Дикость, но клиенты страсть как любят, когда женщина в мехах раздевается догола!
— Значит, — говорю я, еле сдерживаясь, чтоб не заржать, — любезный господин накрыл тряпкой ваше лицо… Тряпка была в хлороформе, я полагаю?
— Это ж надо!
— Совершенноверно, — с радостью подтверждает Большая Берта.
— Вы мне не верите? — удивляется она, с шумом хлопая ресницами.
Оба хранителя тела серьезно смотрят на меня. Как я посмел усомниться в истинности утверждений такой высокоморальной персоны? Какая наглость! Это же нонсенс! Гнусный удар исподтишка в сокровенное!
— Ну что вы, что вы, дорогая, я верю вам на слово!
— Ага! Так вот, я вдыхаю этот отвратительный запах! Если честно, то меня даже затошнило! — Она бросает через зал хозяину пивной: — Налейте-ка мне еще рюмку шартреза!
Берю с умилением смотрит, как его половина (три четверти), чавкая губами, отхлебывает принесенный ликер.
— Я потеряла сознание, — подумав, сообщает она.
— Что, сразу?
— Да, почти…
Душещипательная история! Расскажи ее со сцены театра «Альгамбра» Морис Шевалье, публика бы валом повалила. Или театр бы прикрыли!
— А дальше что, дорогая Берта?
— А дальше я пришла в себя в комнате с закрытыми ставнями!
Ах, как романтично! Прямо Спящая Красавица!
— Какое захватывающее приключение вы пережили! — вскрикиваю я, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не прыснуть от смеха.
— Так мы же тебе говорили! — с жаром и гордостью за свою драгоценную вставляет несчастный балбес Берюрье.
— И что они с вами сделали? — спрашиваю я, разглядывая, как топорщатся усы у бедняжки.
— Ничего, — вздыхает она с сожалением, глубоким, как артезианский колодец.
— Значит, — говорю я, еле сдерживаясь, чтоб не заржать, — любезный господин накрыл тряпкой ваше лицо… Тряпка была в хлороформе, я полагаю?
— Это ж надо!
— Совершенноверно, — с радостью подтверждает Большая Берта.
— Вы мне не верите? — удивляется она, с шумом хлопая ресницами.
Оба хранителя тела серьезно смотрят на меня. Как я посмел усомниться в истинности утверждений такой высокоморальной персоны? Какая наглость! Это же нонсенс! Гнусный удар исподтишка в сокровенное!
— Ну что вы, что вы, дорогая, я верю вам на слово!
— Ага! Так вот, я вдыхаю этот отвратительный запах! Если честно, то меня даже затошнило! — Она бросает через зал хозяину пивной: — Налейте-ка мне еще рюмку шартреза!
Берю с умилением смотрит, как его половина (три четверти), чавкая губами, отхлебывает принесенный ликер.
— Я потеряла сознание, — подумав, сообщает она.
— Что, сразу?
— Да, почти…
Душещипательная история! Расскажи ее со сцены театра «Альгамбра» Морис Шевалье, публика бы валом повалила. Или театр бы прикрыли!
— А дальше что, дорогая Берта?
— А дальше я пришла в себя в комнате с закрытыми ставнями!
Ах, как романтично! Прямо Спящая Красавица!
— Какое захватывающее приключение вы пережили! — вскрикиваю я, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не прыснуть от смеха.
— Так мы же тебе говорили! — с жаром и гордостью за свою драгоценную вставляет несчастный балбес Берюрье.
— И что они с вами сделали? — спрашиваю я, разглядывая, как топорщатся усы у бедняжки.
— Ничего, — вздыхает она с сожалением, глубоким, как артезианский колодец.