Беби из Голливуда   ::   Сан-Антонио

— Значит, вы мне не верите? — вызывающе произносит она.

Усы встают как иглы дикобраза. В некотором роде мадам Берю похожа на какую-то экзотическую, страшно опасную, толстую рыбу.

— Дорогая моя, — говорю я, стараясь скрыть распирающий меня сарказм, — я уверен, что ваш случай небезнадежен. Думаю, вам следует для начала сделать энцефалограмму. Может быть, всего лишь нервная система немного поизносилась, но, как говорят в таких случаях, вскрытие покажет.

— Мерзавец! — шипит Берта через усы и тут же взывает к своим мужьям: — Вы же не будете сидеть как пни и смотреть, как меня оскорбляют!

Цирюльник сует руку в карман и вынимает расческу. Чтобы выдержать паузу и успокоить нервы, он принимает позу мудреца и тщательно наводит пробор. Что касается моего Толстяка, то он отквашивает такую рожу, что знаменитого мима Марселя Марсо хватил бы паралич.

— Доброй ночи! — откланиваюсь я, направляюсь к двери и вновь оказываюсь на сыром, но таком чистом воздухе Парижа, в котором смешиваются приятные и немного грустные запахи осыпающихся листьев.

— Эй! Сан-Антонио! Постой!

Толстяк вприпрыжку бежит за мной, обеими руками поддерживая живот, чтобы, чего доброго, не наступить на пупок. Я замедляю шаг, но не останавливаюсь, поскольку совершенно осмысленно даю ему возможность таким образом хоть изредка заняться физическими упражнениями.

Ему удается, правда с большим усилием, меня догнать. Его легкие работают, как продырявленные кузнечные мехи.