Звезды ждут   ::   Брэдли Мэрион Зиммер

Нет смысла вдаваться в детали моих лечебных методик, поскольку обывателю они бы мало что сказали, и, кроме того, большинство из них все еще засекречены. В них нет ничего особенного, но я не желаю провести в федеральной тюрьме остаток своих дней.

Во всяком случае, кажется, в пятницу ночью — это была еще одна дождливая пятница (прошел почти месяц после того, как я впервые увидел Фландерса в кровати сенатора, в сухой одежде и покрытых грязью ботинках) — я понял, что он готов прийти в себя. Я сообщил Шефу и сенатору, который присутствовал на вех процедурах, чтобы они включили диктофоны. Времени для расспросов у них будет немного и, конечно, не будет запаса времени для того, чтобы уточнить неясные места в ответах Фландерса. Мы могли только фиксировать его слова, пока его силы не иссякнут.

Зажужжал диктофон. Я сделал Фландерсу укол и задал ему несколько проверочных вопросов. Почти сразу же его тяжелое дыхание сменилось нормальным, стало спокойным, хотя сердцебиение продолжало оставаться опасно учащенным. В этой фазе он не сможет продержаться долго. Но память вернулась к нему и мы были готовы выслушать его. Он начал свой рассказ…

В комнате воцарилась тишина. Только в приставленном к его груди стетоскопе стучали тяжелые толчки его сердца и время от времени поскрипывал стул под одним из присутствовавших. Его лицо казалось посмертной маской, отлитой из желтого воска, его губы едва шевелились и сквозь них прорывался еле слышный шепот.

— Шеф… сенатор… док. Мне надо что-то сказать… не прерывайте меня — что-то очень важное.