1923   ::   Иванов Олег Эдуардович

Действительно он рисовал то свастику, то южнокорейский герб - слияние янь и инь.

— Не знаю, а ты откуда в этом разбираешься?

— Понимаешь, у меня папа…

Она неожиданно замолчала. Было видно, что слова даются ей с трудом. Он вспомнил, как она просила его ничего не спрашивать о ней в Москве. Что-то наверное есть в её прошлом. Внезапно она спросила

— Коля, а ты ведь не коммунист?

— Нет. Я патриот. И что?

— Коленька. Я тебе очень благодарна за всё, что ты сделал для меня и Ленки. Я надеюсь, что я тебе помогаю. И я буду с тобой, пока ты сам меня не прогонишь. Понимаешь, я не могу говорить о прошлом. Это очень больно. Счастливая жизнь до и весь кошмар, который начался после.

— Ты наверное обратила внимание. Я ведь не спрашивал не о чём. Но если ты разбираешься в буддизме, расскажи, это может быть полезно в наших делах.

Она замолчала, а потом как в воду прыгнула.

— Мой папа строил Буддистский храм на Приморском проспекте. Поэтому у нас часто бывали священники. Он должен был понять дух учения. Мне тогда всё было интересно. Красивые яркие наряды, благовония, странные ритуалы. Папа учил меня, что лишних знаний не бывает.

Николай погладил её по руке.

— Он мог бы тобой гордиться. Ты очень много добилась.

— Правда? - её глаза наполнились слезами.

— Правда. Иначе ты не была бы сейчас здесь. И Ленка на была бы сейчас в Брюсселе.

А расторопный официант уже нёс поднос с борщом в красивом горшочке.