JК
32.01. Безумие хаоса :: Брайт Владимир
Страница: 71 из 353А когда дверь открылась и внутри вместо непосредственного начальника оказался доктор Таскен на пару с хмурым незнакомцем, все сразу же встало на свои места – это была облава на «крота». Охотники притащили добычу в свой дом и прямо сейчас начнут разделывать тушу.
Человек вошел, спокойно поздоровался и сел на предложенный стул. Все время, пока лицо хранило маску вежливого недоумения, в сознании прокручивались одни и те же слова: «Милая моя, белокурая любовь моя, как же жду тебя, как же грустно без тебя... одуванчику неиспорченному», «Милая моя, белокурая любовь моя, как же жду тебя, как же грустно без тебя... одуванчику неиспорченному», – и в тот момент, когда хмурый незнакомец сообщил, что сейчас ему вколют «сыворотку правды», а доктор Таскен стал деловито перетягивать его руку резиновым шнуром, он все еще продолжал твердить про себя как заклинание слова давно забытой песни.
Игла вошла в вену и в кровь брызнул раствор подавляющего волю кардентобетазинтола (Фабел намеренно солгал насчет «сыворотки правды»), но человеку, которому сделали инъекцию, было нечего скрывать и бояться. Он был честным, законопослушным гражданином своей горячо любимой Родины и искренне рассмеялся бы в лицо всякому, кто посмеет обвинить его в связях с зарубежными спецслужбами.
* * *
Прошло около восьми лет, и Зеро выросла. Маленькая угрюмая девочка превратилась во взрослую женщину. Ее вполне можно было бы назвать красивой, если бы не застывшее на лице выражение, напоминающее маску вечно голодного, отчаявшегося хищника. Мятежное сознание той, которая однажды назвала себя «Зеро», никогда не знало покоя.
Человек вошел, спокойно поздоровался и сел на предложенный стул. Все время, пока лицо хранило маску вежливого недоумения, в сознании прокручивались одни и те же слова: «Милая моя, белокурая любовь моя, как же жду тебя, как же грустно без тебя... одуванчику неиспорченному», «Милая моя, белокурая любовь моя, как же жду тебя, как же грустно без тебя... одуванчику неиспорченному», – и в тот момент, когда хмурый незнакомец сообщил, что сейчас ему вколют «сыворотку правды», а доктор Таскен стал деловито перетягивать его руку резиновым шнуром, он все еще продолжал твердить про себя как заклинание слова давно забытой песни.
Игла вошла в вену и в кровь брызнул раствор подавляющего волю кардентобетазинтола (Фабел намеренно солгал насчет «сыворотки правды»), но человеку, которому сделали инъекцию, было нечего скрывать и бояться. Он был честным, законопослушным гражданином своей горячо любимой Родины и искренне рассмеялся бы в лицо всякому, кто посмеет обвинить его в связях с зарубежными спецслужбами.
* * *
Прошло около восьми лет, и Зеро выросла. Маленькая угрюмая девочка превратилась во взрослую женщину. Ее вполне можно было бы назвать красивой, если бы не застывшее на лице выражение, напоминающее маску вечно голодного, отчаявшегося хищника. Мятежное сознание той, которая однажды назвала себя «Зеро», никогда не знало покоя.