JК
32. Агония мира :: Брайт Владимир
Страница: 313 из 334На неподготовленную психику гражданских она оказывает неизмеримо большее воздействие, чем на умы ко многому привыкших военных.
– Будешь прикрывать, – бросил через плечо Кара, пристегивая карабин к спусковому тросу.
Вспышка ничего не ответил. Все было ясно и без слов. ЛСД по-прежнему не приходил в себя.
* * *
Я был слишком сконцентрирован на беге и на постоянном поддержании в сознании образа ромашек, поэтому не смог не только оценить последствия случившегося, но и вообще воспринять должным образом два взрыва, прозвучавшие где-то впереди по ходу движения.
Милая, вероятно, тоже не хотела меня расстраивать раньше времени, потому что дорога в ад вела только в одну сторону – на стадион. Повернуть было нельзя – узкий трехкилометровый переулок был стопроцентной смертельной западней для обессиленно мечущейся в поисках выхода крысы.
Напрягая последние силы, я наконец пересек финишную черту – условную линию, отделяющую площадь от прилегающей улицы. Но вместо заслуженной награды – лаврового венка на шею и ликования восторженной толпы, в необъятном чреве которой я намеревался раствориться, меня ожидало совершенно другое – кровь, смерть, боль и пустота. В радиусе сотни метров не было никого, кроме убитых и тяжелораненых.
Где-то вдалеке, на самом краю мира, садилось солнце, освещая багряными лучами место недавней трагедии. Бесконечно длинный летний день подходил к концу...
– Будешь прикрывать, – бросил через плечо Кара, пристегивая карабин к спусковому тросу.
Вспышка ничего не ответил. Все было ясно и без слов. ЛСД по-прежнему не приходил в себя.
* * *
Я был слишком сконцентрирован на беге и на постоянном поддержании в сознании образа ромашек, поэтому не смог не только оценить последствия случившегося, но и вообще воспринять должным образом два взрыва, прозвучавшие где-то впереди по ходу движения.
Милая, вероятно, тоже не хотела меня расстраивать раньше времени, потому что дорога в ад вела только в одну сторону – на стадион. Повернуть было нельзя – узкий трехкилометровый переулок был стопроцентной смертельной западней для обессиленно мечущейся в поисках выхода крысы.
Напрягая последние силы, я наконец пересек финишную черту – условную линию, отделяющую площадь от прилегающей улицы. Но вместо заслуженной награды – лаврового венка на шею и ликования восторженной толпы, в необъятном чреве которой я намеревался раствориться, меня ожидало совершенно другое – кровь, смерть, боль и пустота. В радиусе сотни метров не было никого, кроме убитых и тяжелораненых.
Где-то вдалеке, на самом краю мира, садилось солнце, освещая багряными лучами место недавней трагедии. Бесконечно длинный летний день подходил к концу...