78. Параграф (журнальный вариант)   ::   Лазарчук Андрей

Потом я промыл барокамеру чистым кислородом из баллонов, наддул её до двух атмосфер (иначе под водой раздавит) - и покатил всё это дело в шлюз. Подумал и написал на крышке несмываемым маркером: «Вскрыть не ранее 12-00» - на всякий случай с некоторым запасом. 



117.

Зачем я всё это делал? Убейте меня, не представляю даже. Я знаю, как это воспримет Лиса. Она будет реветь, когда её никто не видит. Я знаю, как воспримет Скиф. Он будет прыгать, как павиан, и орать, что проклятый Гудвин обманул его, благородного Скифа, сделал его, опустил, можно, сказать, да так хитро, что не оставил Скифу ни шанса алаверднуться. Или ещё смешнее: Скиф очнётся первый, обнимая холодную, как мёртвая англичанка, Лису. Он закричит и заплачет, потом примет яд. Когда его страшные конвульсии закончатся, очнётся. Лиса. Она обнаружит, что Скиф стал совсем зелёный (это яд так действует), всё-всё поймёт, меня простит - и воткнёт в своё большое многоместное сердце эсэсовский кортик… Пусть скажут спасибо, что я отправил их за борт через грузовой шлюз, а не через систему продувки фановой камеры, «клоаки»… 



118.

Вот и всё.

Я подорвал маленький лифт - вернее, выбил дно кабины и выворотил створки двери, - поднялся в единственном уцелевшем лифте наверх - и полез к генераторам. Да, Спам оказался прав: было совсем не трудно испортить генераторы так, чтобы отработанная плазма поступала во внутренние помещения. Но лично я сомневался, что смогу продержаться долго в таких условиях; мне же хотелось продержаться долго.