FLATUS VOCIS   ::   Rustamov Farsi

И губы его начинали шевелиться, и шепот его доносился до Артемия, и слово сплеталось со словом под сводами комнаты, проваливавшейся в бездну от каждого зарождавшегося в ней звука:

Под солнцем раскаленные пески

Спекались по крупицам в зеркала,

Являя небу с отраженьем звезд,

Мечты несбыточной немое воплощенье -

Земное повторение небес и

Вечность.



2

Артемий сидел перед зеркалом. Из-за его спины, словно альпеншток, выглядывала оконная рама.

Из старого трофейного радио, привезенного дедом Артемия из Кенигсберга, доносились кряхтящие звуки умирающей волны: «Над колонией тракайских караимов пролетала стая диких птиц. Одна камнем упала, да крылом зарубила. Зарубила. За-ру-би-ла».

Артемий схватил альпеншток и что есть силы ударил им по портрету на стене. Стекло рассыпалось и вместо музыканта с лютней он увидел лицо Арины.

Иван Антонович крепко спал и шум не разбудил его. Он лишь устало пробормотал во сне:

– А у старика то из холщовой сумки топорик торчал. А на топорике кровь свежая.



3

Утром жуки-навозники прятались по своим норам. Сентябрьский дождь прокалывал землю ржавой иглой, штопая опавшими листьями холщовое полотно из пожухшей травы.

– Знаешь, Артемий, что кругло, то не споткнется, – говорил за завтраком Иван Антонович, – потому как круг и есть само совершенство.

– Круглые дураки-то спотыкаются, – усмехнулся Артемий. – Круглому и ко всем чертям и в тартарары катиться легче. И многие, поверь мне, докатываются.

– Никто бы никуда не докатывался, если бы биологическое существование перестало зависеть от времени.

– Кронос Сизифа не проглатывал. Не по зубам он ему был со своими булыжниками.