JК
Освободите нас от зла :: Дар Фредерик
Страница: 90 из 122Я основательно продвинул вперед работу строителей, а они-то хорошо должны помнить, на каком уровне находилась бетонная заливка. Поэтому необходимо предупредить их появление на лесах.
Пришлось думать, под каким предлогом это сделать, голова уже плохо соображала, и я отложил уловку на потом. Когда я уселся в машину, часы показывали пять утра. У меня в багажнике лежали ковер и чемодан с вещами, принадлежавшие Норману. Конечно, они могли и подождать, поскольку места много не занимали и я смог бы пристроить их куда-нибудь в течение дня, но... Голова у меня была тяжелая, в глазах роились мушки, я чувствовал себя настолько измотанным, что мне было на все наплевать. На преступление Глории, на ее измену, на самого себя... Мне хотелось одного: принять горячую ванну и часик поспать... Вскоре я приехал домой. Наступал рассвет!
* * *
Рассвет!
На этот раз я не ошибся. Наступал серенький рассвет, время, когда приводятся в исполнение приговоры... Тюрьма просыпается задолго до общего подъема. Слышен глухой нарастающий шум, напоминающий шум пожара, то затухающего, то вспыхивающего вновь. Я замечаю, как земля переходит из ночи в день. Жизнь, по крайней мере, других людей, вливается в вечное движение человечества. Жизнь того, кто должен умереть, подходит к концу. Приговоренные к смерти умирают на рассвете. Рассвет — вот он... Сырые низкие облака, непросохшие капли дождя на страшном сооружении во дворе... Я шевелю языком, он прилип к гортани. Хочется пить, я устал и опустошен, я похож на осеннее дерево.
Пришлось думать, под каким предлогом это сделать, голова уже плохо соображала, и я отложил уловку на потом. Когда я уселся в машину, часы показывали пять утра. У меня в багажнике лежали ковер и чемодан с вещами, принадлежавшие Норману. Конечно, они могли и подождать, поскольку места много не занимали и я смог бы пристроить их куда-нибудь в течение дня, но... Голова у меня была тяжелая, в глазах роились мушки, я чувствовал себя настолько измотанным, что мне было на все наплевать. На преступление Глории, на ее измену, на самого себя... Мне хотелось одного: принять горячую ванну и часик поспать... Вскоре я приехал домой. Наступал рассвет!
* * *
Рассвет!
На этот раз я не ошибся. Наступал серенький рассвет, время, когда приводятся в исполнение приговоры... Тюрьма просыпается задолго до общего подъема. Слышен глухой нарастающий шум, напоминающий шум пожара, то затухающего, то вспыхивающего вновь. Я замечаю, как земля переходит из ночи в день. Жизнь, по крайней мере, других людей, вливается в вечное движение человечества. Жизнь того, кто должен умереть, подходит к концу. Приговоренные к смерти умирают на рассвете. Рассвет — вот он... Сырые низкие облака, непросохшие капли дождя на страшном сооружении во дворе... Я шевелю языком, он прилип к гортани. Хочется пить, я устал и опустошен, я похож на осеннее дерево.