JК
SOS (Льды возвращаются - 2) :: Казанцев Александр
Страница: 105 из 196Такая тишина бывает только в пустоте - без звона в ушах, без далекого лая собаки или гудка прошедшего вдали поезда, без жужжания мухи или стука дождевых капель за окном, тишина полная, глухая, "глухонемая"...
Перед пультом сидел космонавт. Широкая спина, чуть опущенные тяжеловатые плечи, оттененное сединой загорелое лицо, широкое, с резкими морщинами и усталыми, но внимательными глазами.
Старый полярный летчик Дмитрий Росов, воспитатель молодых космонавтов, давно отстаивал право опытных пилотов на вождение межпланетных кораблей, считая, что, кроме силы и отваги, ценны еще знания, опыт и летный талант звездолетчика. Сам он был не молод, но здоров: за его плечами, кроме пятидесяти лет, было более пяти миллионов километров, более пятидесяти вынужденных посадок, восемнадцать аварий и столько же ранений, неизлечимой осталась только боль утраты погибших товарищей. Полететь в космос ему привелось раньше своих учеников.
Приезжая прощаться с женой и дочкой, он встревожился: Губошлепик стала другой - модная прическа, напускная веселость, горечь в уголках глаз и обидчивая припухлость губ. И еще Шаховская... Жила она у них в доме и ему не понравилась. Красива, умна, но... как-то холодна и неспокойна. Люда сказала ждет ребенка. Еще при Росове переехала на другую квартиру, чтобы жить с Калерией Константиновной, сухой истерической дамой сомнамбулического типа, дружбу с которой трудно было понять. Смену настроений Люды тоже нелегко объяснить. Тут был замешан Буров... Росов устроил с ним встречу в мужской компании и исподволь разглядывал ученого.
Перед пультом сидел космонавт. Широкая спина, чуть опущенные тяжеловатые плечи, оттененное сединой загорелое лицо, широкое, с резкими морщинами и усталыми, но внимательными глазами.
Старый полярный летчик Дмитрий Росов, воспитатель молодых космонавтов, давно отстаивал право опытных пилотов на вождение межпланетных кораблей, считая, что, кроме силы и отваги, ценны еще знания, опыт и летный талант звездолетчика. Сам он был не молод, но здоров: за его плечами, кроме пятидесяти лет, было более пяти миллионов километров, более пятидесяти вынужденных посадок, восемнадцать аварий и столько же ранений, неизлечимой осталась только боль утраты погибших товарищей. Полететь в космос ему привелось раньше своих учеников.
Приезжая прощаться с женой и дочкой, он встревожился: Губошлепик стала другой - модная прическа, напускная веселость, горечь в уголках глаз и обидчивая припухлость губ. И еще Шаховская... Жила она у них в доме и ему не понравилась. Красива, умна, но... как-то холодна и неспокойна. Люда сказала ждет ребенка. Еще при Росове переехала на другую квартиру, чтобы жить с Калерией Константиновной, сухой истерической дамой сомнамбулического типа, дружбу с которой трудно было понять. Смену настроений Люды тоже нелегко объяснить. Тут был замешан Буров... Росов устроил с ним встречу в мужской компании и исподволь разглядывал ученого.