JК
Отравленный пояс :: Конан-Дойль Артур
Страница: 100 из 111Что мешало нам зазвонить в колокола и всем тем, кто мог случайно в Лондоне избегнуть судьбы, возвестить, что живы и мы? Каждый, кто еще был в живых, должен был, несомненно, явиться на этот зов. Я быстро побежал в нишу и, когда попробовал потянуть за канат, то удостоверился, к своему изумлению, что звонить в колокол очень трудная вещь. Лорд Джон последовал за мною.
- Честное слово, мой мальчик, вы набрели на великолепную мысль! воскликнул он и сбросил свою куртку. - Дайте-ка сюда, мы вдвоем раскачаем колокол живо.
Но и его помощи оказалось недостаточно, и только когда Челленджер и Саммерли присоединили свои усилия к нашим, повиснув на канате вместе с нами, мы услышали над своими головами металлическое гудение, доказавшее нам, что старая колокольня завела свою музыку. Далеко над мертвым Лондоном разносился благовест о товарищеской верности и надежде, обращаясь ко всем нашим живым ближним. Мы сами чувствовали, как протяжный металлический колокольный звон поднимает наши сердца, и с вящим усердием трудились над канатом. Всякий раз, когда канат поднимался вверх, он увлекал нас за собою, подбрасывая на два фута, но мы соединенными силами тянули его вниз, пока он не опускался. Челленджер затрачивал на эту работу всю свою большую физическую силу, подпрыгивая, как огромная лягушка, и громко крякая при каждом усилии. Жаль только, что не было ни одного художника, который мог бы зарисовать эту сцену - нас четырех, изведавших уже так много необыкновенных приключений и доживших до этого, единственного в своем роде.
- Честное слово, мой мальчик, вы набрели на великолепную мысль! воскликнул он и сбросил свою куртку. - Дайте-ка сюда, мы вдвоем раскачаем колокол живо.
Но и его помощи оказалось недостаточно, и только когда Челленджер и Саммерли присоединили свои усилия к нашим, повиснув на канате вместе с нами, мы услышали над своими головами металлическое гудение, доказавшее нам, что старая колокольня завела свою музыку. Далеко над мертвым Лондоном разносился благовест о товарищеской верности и надежде, обращаясь ко всем нашим живым ближним. Мы сами чувствовали, как протяжный металлический колокольный звон поднимает наши сердца, и с вящим усердием трудились над канатом. Всякий раз, когда канат поднимался вверх, он увлекал нас за собою, подбрасывая на два фута, но мы соединенными силами тянули его вниз, пока он не опускался. Челленджер затрачивал на эту работу всю свою большую физическую силу, подпрыгивая, как огромная лягушка, и громко крякая при каждом усилии. Жаль только, что не было ни одного художника, который мог бы зарисовать эту сцену - нас четырех, изведавших уже так много необыкновенных приключений и доживших до этого, единственного в своем роде.