She   ::   Харитонов Михаил

Но дыхание у неё всегда чистое. Сильное и чистое.

Той зимой я с Димой ходил на ёлку: из гардероба волокли шубки, в руках - пластмассовые баночки с леденцами, с конфетами, мама накручивает на шею зелёный шарф... Помню ещё что-то мелькающее, беленькое, серенькое, какой-то бессильный потёк мочи на снегу - и всё кончается вечерними снегами, чёрным провалом за дверью подъезда, и растерянным светом лампочки над ней. А в этом чёрном провале, стояла Она, слитая с чернотой.

Так это началось. Внутри Неё было тесно и сладко.

Вот так же, как сейчас, вчера ночью я стоял у запертой двери школы. Я, конечно, тоже ждал Её. Не помню уже, как оно было; в общем-то, у нас с Ней всё примерно то же самое, давно без перемен.

Почти что семья. Брак.

И всё-таки каждый раз, когда я жду её - уже без нетерпения, уже почти со скукой, - я всё-таки не могу отделаться от мысли, что Она не придёт.

Её всё ещё нет.

Она не боится дневного света, даже, кажется, предпочитает его. Просто не можем же мы это делать вот так... могут увидеть, поднять крик, мало ли что. Ей, впрочем, всё равно, но мне-то нет.

Кажется, Она не любит тепла - ещё бы, с её-то мехом. Не любит закрытых помещений. Не переносит обмана, и сама меня никогда не обманывала, если не хочет говорить - просто не ответит. Немудрено, впрочем, при таких-то сложностях в общении. Правда, когда ей надо мне что-то дать понять, у неё это получается с лёгкостью.

Несмотря ни на что, ничего "демонического" в ней не чувствуется.