Отражение удара   ::   Воронин Андрей

– Ага, – проворчал Мещеряков, – погода, значит…

Тогда понятно. Хорошо, что жена уехала.

Он залпом опрокинул рюмку и бросил в рот ломтик лимона. Сорокин покосился на приятеля и тоже выпил, но при этом, не удержавшись, коротко вздохнул – его жена была дома и наверняка уже начала ломать голову над тем, куда запропастился супруг.

– Не вздыхай, не вздыхай, полковник, – закуривая, сказал Илларион. – Ты арестован по обвинению в выращивании бестолковых кадров, так что продолжай давать показания. Закуси вот и продолжай.

– Да что продолжать, – Сорокин уныло махнул рукой с зажатым в ней бутербродом. – Ерунда какая-то. Он вообще не умолкает. Как только очухался, сразу начал давать показания, и дает, наверное, до сих пор.

Собственно, это даже не показания, а так… Просит у кого-то прощения, плачет, признается черт знает в чем.

Мы насчитали сорок три эпизода, которые он взял на себя, а потом я ушел – надоело…

– Не понял, – сказал Мещеряков. – Как это – надоело? Что-то на тебя непохоже.

– Тебе тоже надоело бы, – заверил его Сорокин. – Двери он какие-то резал, кошек распинал… Один наш юморист возьми и спроси его: а это, мол, не вы Листьева застрелили? Я, наверное, – говорит, – только не помню.

– Он что, правда псих? – спросил Илларион.

– Шинкарев? – уточнил Сорокин.

– Да нет, юморист этот ваш.

– Да нет, просто дурак.

– А Шинкарев?

– Ну, детальной экспертизы еще не было. Его смотрел наш психиатр.