JК
Отступник :: Седов Б. К.
Страница: 35 из 61 – Кислый в последнее время все никак не мог выйти из роли доброго папаши.
– Здравствуй и ты, коли не шутишь, – ответил Тимур, сразу вспомнив «Место встречи изменить нельзя».
– Много я слышал о тебе, капитан. Что парень ты клевый, что живешь по совести, шапку ни перед кем не ломаешь, – продолжал пахан.
Тимур скривился, но промолчал.
– А в последнее время дошел слушок, что ты, драгоценный мой, империалисту с потрохами продался. Россию, мать твою, забыл. Пренебрегаешь…
– Ты бы не нотации мне читал, а сказал прямо, что нужно. Зачем звал-то?
– Вот я и говорю: смелый, независимый. Наглый даже. Первое – хорошо, второе – плохо. Будешь в том же тоне продолжать – придется поучить тебя уму-разуму. А звал я тебя как раз для того, чтобы поговорить. Но пока я говорю – ты молчи. Скажешь, когда спросят тебя.
– Не понял я что-то, – нахмурился Тимур. – Вроде бы я не на прием к тебе с просьбой приперся. Ты поговорить хотел – быки вон твои дюже меня звали, – значит, я тебе нужен, а не ты мне. А ты теперь мне рот затыкаешь? Я ведь надолго замолчать могу.
– Может, и навсегда, – холодно улыбнулся Кислый, – если и дальше бузить станешь. У нас народ простой – чуть что, запросто бестолковку тебе отремонтируем. А может, пожалеем и просто в акробаты тебя определим.
– Ты бы по-русски разговаривал, за Отечество радетель, – скорчил рожу Тимур.
– Здравствуй и ты, коли не шутишь, – ответил Тимур, сразу вспомнив «Место встречи изменить нельзя».
– Много я слышал о тебе, капитан. Что парень ты клевый, что живешь по совести, шапку ни перед кем не ломаешь, – продолжал пахан.
Тимур скривился, но промолчал.
– А в последнее время дошел слушок, что ты, драгоценный мой, империалисту с потрохами продался. Россию, мать твою, забыл. Пренебрегаешь…
– Ты бы не нотации мне читал, а сказал прямо, что нужно. Зачем звал-то?
– Вот я и говорю: смелый, независимый. Наглый даже. Первое – хорошо, второе – плохо. Будешь в том же тоне продолжать – придется поучить тебя уму-разуму. А звал я тебя как раз для того, чтобы поговорить. Но пока я говорю – ты молчи. Скажешь, когда спросят тебя.
– Не понял я что-то, – нахмурился Тимур. – Вроде бы я не на прием к тебе с просьбой приперся. Ты поговорить хотел – быки вон твои дюже меня звали, – значит, я тебе нужен, а не ты мне. А ты теперь мне рот затыкаешь? Я ведь надолго замолчать могу.
– Может, и навсегда, – холодно улыбнулся Кислый, – если и дальше бузить станешь. У нас народ простой – чуть что, запросто бестолковку тебе отремонтируем. А может, пожалеем и просто в акробаты тебя определим.
– Ты бы по-русски разговаривал, за Отечество радетель, – скорчил рожу Тимур.