JК
Овернские влюбленные :: Эксбрайа Шарль
Страница: 10 из 165Не без тайной мысли он видел в молодом человеке своего будущего преемника. Если ему доведется открыть собственное дело, думал Ремуйе, то он сумеет оставить достойную замену, а это побудит мэтра Парнака поблагодарить его гораздо теплее и... ощутимее.
- Послушайте, Франсуа, вчера вечером, уходя отсюда, я положил на ваш стол досье дела "Мура-Пижон". Изучите его внимательно и составьте для патрона краткую выжимку.
- Ладно, сейчас примусь.
И Франсуа тотчас погрузился в одну из тех бесконечных тяжб, когда наследники никак не могут договориться и дело затягивается, причем каждое судебное разбирательство порождает лишь новые жалобы. Добравшись до пятой страницы, Лепито тихонько чертыхнулся. Услышав приглушенное ругательство, мадемуазель Мулезан возмущенно охнула, а Вермель пробормотал, что молодое поколение привносит в нотариальные нравы довольно странные новшества. Антуан Ремуйе лишь с любопытством взглянул на молодого клерка, сидевшего на другом конце стола, напротив него. Франсуа, похоже устыдившись того, что нарушил атмосферу всеобщего прилежания, покраснел и как будто бы вновь погрузился в изучение досье. На самом же деле его чрезвычайно занимал вопрос, у кого это хватило наглости сунуть в дело "Мура-Пижон" фотографию, увидев которую он утратил самообладание. Поразмышляв, он решил, что это могла сделать лишь та особа, чье личико улыбалось ему с фотокарточки, а именно Мишель Парнак, единственная дочь нотариуса.
- Послушайте, Франсуа, вчера вечером, уходя отсюда, я положил на ваш стол досье дела "Мура-Пижон". Изучите его внимательно и составьте для патрона краткую выжимку.
- Ладно, сейчас примусь.
И Франсуа тотчас погрузился в одну из тех бесконечных тяжб, когда наследники никак не могут договориться и дело затягивается, причем каждое судебное разбирательство порождает лишь новые жалобы. Добравшись до пятой страницы, Лепито тихонько чертыхнулся. Услышав приглушенное ругательство, мадемуазель Мулезан возмущенно охнула, а Вермель пробормотал, что молодое поколение привносит в нотариальные нравы довольно странные новшества. Антуан Ремуйе лишь с любопытством взглянул на молодого клерка, сидевшего на другом конце стола, напротив него. Франсуа, похоже устыдившись того, что нарушил атмосферу всеобщего прилежания, покраснел и как будто бы вновь погрузился в изучение досье. На самом же деле его чрезвычайно занимал вопрос, у кого это хватило наглости сунуть в дело "Мура-Пижон" фотографию, увидев которую он утратил самообладание. Поразмышляв, он решил, что это могла сделать лишь та особа, чье личико улыбалось ему с фотокарточки, а именно Мишель Парнак, единственная дочь нотариуса.