Бега (пер. Л.Стоцкая)   ::   Chmielewska Irena-barbara-ioanna

Лошадь – это был Лавр Черского – тогда пришла последней, на ней ехал Скорек. Конюх-то – пьянь и уголовник, но Репа при этом был, не вмешивался и не смотрел, сделал вид, что не слышит. Зигмусь этого совсем не мог понять, потому что лошадь Репы в этом заезде не шла. Только потом ему пришло в голову, что Репа выкинул какой-то фортель с чужими лошадьми. И теперь Осика не знает, что с этим всем делать. Молчать боится, но и говорить боится, потому что, раз Дерчика убрали, почему бы и его не убрать, а вообще-то все вместе ему очень не нравится. Он хочет ездить и выигрывать, а не придерживать лошадей, при этом еще и жизнью рискуя, и пусть ему умные люди скажут, что теперь делать.

Моника Гонсовская слушала все это в остолбенении и ужасе. Зигмуся Осику прорвало, и он изливал душу. Есть такой Эдя Севка, он тоже хотел ездить как следует, так его на кляч сажали, потому что на хороших лошадях у Двуйницкого Замечек ездит, и вот как-то раз наконец заслужил он коня. Три недели старался как черт, за полконюшни работу делал, Двуйницкий разрешил ему поехать на Фламинго. И ему устроили… Ровкович с Вишняком. Фламинго был лучшим конем в заезде, Эдя на нем выиграл бы как пить дать, так ведь оба за ним с первой секунды следили, не давали выехать вперед, вытолкнули на большую дорожку, еще и заперли. Тогда Доминика летела к финишу как хотела. Куда ей до Фламинго, но весь заезд специально ее дожидался, и только когда она вышла на финишную прямую, за ней поехал Ровкович.