Брачный сезон   ::   Wodehouse Pelham Greinville

Тут возникла пауза, Гасси как бы впал в транс и безмолвно стоял, глядя перед собой в пустоту, словно церковный орган и впрямь наконец рухнул и придавилего. Бедняга Китекэт убедился, что от Гасси ничего, кроме моральной поддержки, не дождешься, и весь дальнейший разговор пришлось ему вести в одиночку за двоих, а это, на мой взгляд, очень ослабляет театральный эффект. Прелесть диалога невпопад в том как раз и состоит, что в нем на равных участвуют двое, и вся изюминка пропадает, если один будет задавать вопросы и сам же на них отвечать.

– Ты говоришь, твоя сестра в балете? – переспрашивает себя Китекэт дрогнувшим голосом. И продолжает: – Да, лопни мой глаз, моя сестра в балете. – Что же она там делает, в балете? – задает он следующий вопрос, глядя на Гертруду Винкворт и весь передергиваясь от страданий. И отвечает: – Вылетает на сцену и улетает обратно, вылетает и улетает. – А зачем она так вылетает? – спрашивает Китекэт со сдавленным рыданием. – Да Боже ж ты мои милостивый, у нас ведь вылитый русский балет!

После этого, не найдя в себе душевных сил ударить Гасси зонтом, Китекэт взял его под локоток и повел к кулисе. Они брели медленно, понурясь, как участники похоронной процессии, забывшие захватить на плечи гроб и вынужденные возвратиться за ним. А им навстречу под бодрящие вступительные аккорды «Охотничьей песни» самоуверенным хозяйским шагом вышел на подмостки Эсмонд Хаддок.

Вид у него был сногсшибательный. Не упущено ничего, чтобы произвести впечатление и сразить клиентуру наповал.