JК
Бравый солдат Швейк в плену :: Гашек Ярослав
Страница: 91 из 96Облачка от разрывов шрапнели, казалось, плыли прямо над головой, а вдали уже слышны были ружейная стрельба и «дрр-дрр-дрр» пулеметов.
— По нас чешут, — промолвил Швейк.
— Заткнись.
Было видно, как впереди в одной точке окопов вдруг взметнулся дымный столб, и сейчас же послышался ясный, отчетливый взрыв гранаты.
— Видно, совсем хотят нас прихлопнуть, — заметил Швейк.
Дауэрлинг печально посмотрел на него и полез в ход сообщения.
Высоко над ними свистели пули; Дауэрлинг шел, наклонив голову и согнувшись в три погибели, так что порой казалось, будто он ползет на четвереньках, хотя над ним возвышалась стена вышиной в метр.
— Прежде всего осторожность, — лепетал он. — Наступил конец света.
Словно в подтверждение, совсем рядом раздался оглушительный взрыв гранат, и со стен прохода посыпались куски глины.
— Ich bin verloren, — повторил Дауэрлинг, как в тот раз и тем же самым плаксивым голосом. — Mein Gott, ich bin verloren [113] .
— Осмелюсь доложить, из нас лапшу сделают, — ободрил его Швейк, шагая позади.
Тут ход сообщения кончился, и они вошли в окоп, где метался как угорелый командир роты поручик Лукас [114] . Вокруг кишели солдаты, словно муравьи заливаемого водой или развороченного палкой муравейника.
Солдаты были бледны, а офицеры еще того бледней. Было совершенно ясно, что мужественная австрийская душа ушла у всех в пятки. В каждом жесте решительно сквозила чистая, беспримесная трусость.
— По нас чешут, — промолвил Швейк.
— Заткнись.
Было видно, как впереди в одной точке окопов вдруг взметнулся дымный столб, и сейчас же послышался ясный, отчетливый взрыв гранаты.
— Видно, совсем хотят нас прихлопнуть, — заметил Швейк.
Дауэрлинг печально посмотрел на него и полез в ход сообщения.
Высоко над ними свистели пули; Дауэрлинг шел, наклонив голову и согнувшись в три погибели, так что порой казалось, будто он ползет на четвереньках, хотя над ним возвышалась стена вышиной в метр.
— Прежде всего осторожность, — лепетал он. — Наступил конец света.
Словно в подтверждение, совсем рядом раздался оглушительный взрыв гранат, и со стен прохода посыпались куски глины.
— Ich bin verloren, — повторил Дауэрлинг, как в тот раз и тем же самым плаксивым голосом. — Mein Gott, ich bin verloren [113] .
— Осмелюсь доложить, из нас лапшу сделают, — ободрил его Швейк, шагая позади.
Тут ход сообщения кончился, и они вошли в окоп, где метался как угорелый командир роты поручик Лукас [114] . Вокруг кишели солдаты, словно муравьи заливаемого водой или развороченного палкой муравейника.
Солдаты были бледны, а офицеры еще того бледней. Было совершенно ясно, что мужественная австрийская душа ушла у всех в пятки. В каждом жесте решительно сквозила чистая, беспримесная трусость.