День отличника   ::   Кононенко Максим

— Логично, — кивает Платон.

— Вообще-то нельзя защищать права фашистов и тех, кто отрицает Холокост и Голодомор, — говорю я Платону, — Но эта женщина вроде бы не отрицает.

— Интересно, как она относится к террористам… — бормочет Платон.

— Права человека первичны, — поясняю я словами Рецептера, — Причем права первичны даже по отношению к человеку. Сначала права — а потом человек.

— Вот и прекрасно, — отвечает Платон, — У нее есть право быть стабилинисткой?

— Конечно же есть, — киваю я.

— Вот и защищай это ее право, — говорит мне Платон, — А саму ее пусть кто-нибудь другой защищает.

Я ненадолго задумываюсь. С одной стороны — вроде бы верно. С другой стороны — этого мало.

— Вот скажи мне, — говорю я Платону, — Ведь ты — Любомиров. Сотрудник отдела по управлению терроризмом. Работник спецслужб.

— В Д.России нет никаких спецслужб! — восклицает Платон для проформы, — Спецслужбы нужны только несвободному обществу! Это машина репрессий!

— Неважно, — отмахиваюсь я, — Все равно — ты близок к секретам.

— Какие секреты в прозрачной стране? — снова удивляется Любомиров, — Секреты — в Пентхаузе.

Я нервничаю. Мне кажется, что разговор не получается.

— Скажи мне, что делать, — спрашиваю я напрямую, — Доложить ли о ней в РПЦ?

— Ну, что уж сразу в РПЦ, — говорит мне Платон, улыбаясь, — Это в крайнем случае. Если почувствуешь какой-то подвох.