JК
Дорога в Омаху :: Ладлэм Роберт
Страница: 94 из 172Постарайтесь усвоить своим бронированным умом всего лишь одну вещь: мы никому не уступим базу! Это наш нервный центр!
— Кому не уступите?
— Так уж и быть, скажу. Кодовое название предмета нашей беседы — «УОПТАК». И это все, что вам следует знать. Спрячьте эти сведения под свое сомбреро.
— Уоп... атака?.. Уже не вторглась ли в Омаху итальянская армия?
— Этого я не говорил. Этническая галиматья не имеет к нам никакого отношения.
— Так что же тогда вы сказали?
— Все это сверхсекретно, генерал. Это-то вы можете понять?
— Может — могу, а может — нет. А как с моими четырьмя самолетами, что поднимутся завтра в воздух?
— Да так вот: «Помоги мне сесть, Скотти!», а потом: «Помоги мне подняться, Скотти!»
— Что?! — заорал Оуэн Ричардс, срываясь со стула.
— Мы слушаем, что говорит нам начальство, и вы, генерал, должны делать то же самое.
* * *
Элинор Дивероу и Арон Пинкус с побледневшими лицами, разинутыми ртами и остекленевшими глазами сидели рядышком на двухместной кожаной кушетке Сэма Дивероу в кабинете, оборудованном им лично для себя в реставрированном викторианском особняке в Уэстоне, штат Массачусетс. Они оба молчали, поскольку лишились дара речи. И неудивительно: нечленораздельное бормотанье, стоны, бульканье, исходившее из уст Сэма, — это все, что услышали они в ответ на заданные ими вопросы. Ничто не изменилось и после того, как Сэмюел Лансинг Дивероу, потрясенный налетом на его шато-берлогу, пригвоздил себя к стене, широко расставив руки и раскрыв ладони в стремлении хоть что-то прикрыть из изобличавших его фотоснимков и газетных вырезок.
— Кому не уступите?
— Так уж и быть, скажу. Кодовое название предмета нашей беседы — «УОПТАК». И это все, что вам следует знать. Спрячьте эти сведения под свое сомбреро.
— Уоп... атака?.. Уже не вторглась ли в Омаху итальянская армия?
— Этого я не говорил. Этническая галиматья не имеет к нам никакого отношения.
— Так что же тогда вы сказали?
— Все это сверхсекретно, генерал. Это-то вы можете понять?
— Может — могу, а может — нет. А как с моими четырьмя самолетами, что поднимутся завтра в воздух?
— Да так вот: «Помоги мне сесть, Скотти!», а потом: «Помоги мне подняться, Скотти!»
— Что?! — заорал Оуэн Ричардс, срываясь со стула.
— Мы слушаем, что говорит нам начальство, и вы, генерал, должны делать то же самое.
* * *
Элинор Дивероу и Арон Пинкус с побледневшими лицами, разинутыми ртами и остекленевшими глазами сидели рядышком на двухместной кожаной кушетке Сэма Дивероу в кабинете, оборудованном им лично для себя в реставрированном викторианском особняке в Уэстоне, штат Массачусетс. Они оба молчали, поскольку лишились дара речи. И неудивительно: нечленораздельное бормотанье, стоны, бульканье, исходившее из уст Сэма, — это все, что услышали они в ответ на заданные ими вопросы. Ничто не изменилось и после того, как Сэмюел Лансинг Дивероу, потрясенный налетом на его шато-берлогу, пригвоздил себя к стене, широко расставив руки и раскрыв ладони в стремлении хоть что-то прикрыть из изобличавших его фотоснимков и газетных вырезок.