JК
Двадцать лет спустя (с половиной) :: Райвизхем Ал
Страница: 113 из 137В числе отличившихся в этой битве был маршал Планше со своим полком. Его полк засел на крышах, сбрасывая на головы сражающимся куски шифера. Однако доподлинно осталось неизвестным, на чьей стороне воевал этот отряд. Маршал Планше наградил полковника Базена, лейтенанта Гримо и рядового Мушкетона, подарив им конфеты петарды.
- Они взрываются во рту, а не в руках, - эта историческая фраза Планше известна и поныне.
Тем временем, Отос и Амарис пытались найти следы друзей. Обходя все публичные дома и трактиры, друзья повсюду расспрашивали о Д’Арнатьяне и Потросе. Совершенно случайно, Д’Арнатьяну удалось послать письмо Отосу. Он подкупил тюремщика, обещая тому награду, когда он вручит ему письмо Отосу. Тюремщик был настолько глуп, что поверил гасконцу и на полном серьезе потребовал вознаграждение за свои труды, чем немало огорчил благородного Отоса, считавшего, что добрые дела делаются из благородства, а не из-за денег. Все кончилось тем, что тюремщик остался лежать у обочины связанный как кукла с подожженной динамитной шашкой, засунутой ему глубоко за шиворот, а Отос и Амарис спрятались в придорожных кустах, чтобы показавшаяся вдалеке брачная процессия не помешала им прочитать письмо.
Взрыв, брызги крови и куски продажного тюремщика, надолго запомнились брачующимся и их гостям. Больше всего негодовал жених, возмущавшийся тем, что взрывом не убило тещу и тестя, вместе взятых.
Но для отважных друзей все остальное словно перестало существовать.
- Они взрываются во рту, а не в руках, - эта историческая фраза Планше известна и поныне.
Тем временем, Отос и Амарис пытались найти следы друзей. Обходя все публичные дома и трактиры, друзья повсюду расспрашивали о Д’Арнатьяне и Потросе. Совершенно случайно, Д’Арнатьяну удалось послать письмо Отосу. Он подкупил тюремщика, обещая тому награду, когда он вручит ему письмо Отосу. Тюремщик был настолько глуп, что поверил гасконцу и на полном серьезе потребовал вознаграждение за свои труды, чем немало огорчил благородного Отоса, считавшего, что добрые дела делаются из благородства, а не из-за денег. Все кончилось тем, что тюремщик остался лежать у обочины связанный как кукла с подожженной динамитной шашкой, засунутой ему глубоко за шиворот, а Отос и Амарис спрятались в придорожных кустах, чтобы показавшаяся вдалеке брачная процессия не помешала им прочитать письмо.
Взрыв, брызги крови и куски продажного тюремщика, надолго запомнились брачующимся и их гостям. Больше всего негодовал жених, возмущавшийся тем, что взрывом не убило тещу и тестя, вместе взятых.
Но для отважных друзей все остальное словно перестало существовать.