Страница:
18 из 94
Пока мы спускались по лестнице в садик, бабка визжала нам вслед:
- Иди, иди, папаша! Вот помру назло, назло тебе помру! Посмотрим, что ты тогда закукуешь!
Девочку последнее слово очень развеселило. Она подпрыгнула на руках у Дзанни и сказала:
- Ку-ку! Ку-ку!
Я почувствовал, что он расстроился, и жалко стало девчонку. Такая старушенция вполне могла уморить ее голодом.
Когда в садике стало темно, и Машетка вся вывалялась в песке, а мы промокли от дождя, я сказал Дзанни:
- Давайте возьмем ее насовсем.
Он ничего не ответил, только погладил меня по голове. Домой мы вернулись втроем.
Хлопот мне прибавилось, но я управлялся со всем: и за молоком бегал, и стирал, и играл с Машеткой. Я ее сразу полюбил и даже стал меньше скучать по Котьке Вербицкому - времени не хватало. В три года Машетта уже умела танцевать польку и играть на губной гармошке "О соле мио..." Втайне я гордился девочкой и немного - собой, считая, что успешно заменил ей и отца, и мать. Я уже совсем было вошел во вкус родителя, но однажды, когда Машетта спала, Дзанни вызвал меня в свою комнату и, поставив у портрета ненавистного Дионисия Наталиевича, вкрадчиво сказал:
- Ай-люли, малина. Вы посмотрите на него! Какой хороший мальчик! Ты упрек всем остальным мальчикам, а также девочкам. Вероятно, ты хочешь стать домработницей? Почтенная карьера. Редкая профессия.
- Так ведь Машетта же... ребенок же... Она умная, вы не смотрите, что она еле говорит. Вас дома никогда нету... Супруги у вас тоже нету...
|< Пред. 16 17 18 19 20 След. >|