Год садовода   ::   Чапек Карел

Но, поскольку физическая организация садовода внешне ничем не отличается от несовершенной организации остальных смертных, ему остается только как можно искусней балансировать, стоя на цыпочках, на одной ноге, взлетать в воздух, подобно балерине императорских театров, раскорячиваться на четыре метра вширь, ступать легко, как бабочка или трясогузка, умещаться на одном квадратном дюйме, сохранять равновесие вопреки всем законам о наклонных телах, всюду доставать, от всего уклоняться, да еще при всем том по возможности соблюдать полное достоинство, чтобы над ним не смеялись.

Впрочем, при беглом взгляде на садовода издали, вы не увидите ничего, кроме его зада: все остальное, как то голова, руки и ноги, находится попросту под последним.

— Благодарю за внимание; да, всего пропасть: нарциссы, гиацинты и тацеты, viola cornuta и пупавник, камнеломка, драба, и арабис, и гутчинсия, и белая буквица, и весенний вереск. А сколько еще расцветет завтра или послезавтра — вот посмотрите!

Смотреть, понятное дело, может каждый.

— Ах, какой хорошенький лиловый цветочек! — воскликнет какой-нибудь непосвященный, на что садовод с некоторой обидой возразит: — Это — Petrocallis pyrenaica! Потому что садовод помешан на названиях; цветок без названия — это, выражаясь языком Платона, цветок без метафизической идеи; он просто лишен истинной, полноценной реальности. Безымянный цветок — сорняк; цветок с латинским названием находится уже на некоем профессиональном уровне.