JК
Пьеса для обреченных :: Русанова Вера
Страница: 134 из 443Зато третий удостоился чести везти нас в Шереметьево — естественно, за соответствующий гонорар.
Запихав сумки в багажник и удобно устроившись на заднем сиденье «тойоты», мы наконец немного расслабились. Правда, это было уже совсем не то расслабление, что пару часов назад в моей люберецкой квартире. Тогда будущее казалось безоблачным и, самое главное, до него было, что называется, рукой подать. Теперь же воспоминание о мертвой руке — отрубленной и обезображенной, сжимало наши сердца холодной, ноющей тревогой.
Справа и слева проносились рекламные щиты и фонарные столбы с россыпью разноцветных электрических лампочек, а я ждала чего угодно: от мгновенной автоматной очереди до медленно материализующегося из воздуха призрака Человека в сером. Кстати, появление призрака было более вероятным и логичным. Если бы нас (или меня?) хотели убить, то вместо синюшной руки наверняка подложили бы в постель взрывное устройства среднего радиуса действия.
Дядечка за рулем пытался нас веселить, то и дело крутя ручку приемника и пытаясь найти на радиоволнах что-нибудь интересное. Пассажирки, несмотря на все его старания, являли собой образец угрюмости и сумрачности. Пела «Академия», жизнерадостный Фоменко шутил с переменным успехом. Мы же сидели, вжавшись в спинку сиденья, и, вероятно, обе мечтали о том моменте, когда сможем вздохнуть полной грудью. Я даже шепнула об этом на ухо Каюмовой, после чего она немедленно бросила на меня критический взгляд и заверила, что лично я сделать этого не смогу никогда.
Запихав сумки в багажник и удобно устроившись на заднем сиденье «тойоты», мы наконец немного расслабились. Правда, это было уже совсем не то расслабление, что пару часов назад в моей люберецкой квартире. Тогда будущее казалось безоблачным и, самое главное, до него было, что называется, рукой подать. Теперь же воспоминание о мертвой руке — отрубленной и обезображенной, сжимало наши сердца холодной, ноющей тревогой.
Справа и слева проносились рекламные щиты и фонарные столбы с россыпью разноцветных электрических лампочек, а я ждала чего угодно: от мгновенной автоматной очереди до медленно материализующегося из воздуха призрака Человека в сером. Кстати, появление призрака было более вероятным и логичным. Если бы нас (или меня?) хотели убить, то вместо синюшной руки наверняка подложили бы в постель взрывное устройства среднего радиуса действия.
Дядечка за рулем пытался нас веселить, то и дело крутя ручку приемника и пытаясь найти на радиоволнах что-нибудь интересное. Пассажирки, несмотря на все его старания, являли собой образец угрюмости и сумрачности. Пела «Академия», жизнерадостный Фоменко шутил с переменным успехом. Мы же сидели, вжавшись в спинку сиденья, и, вероятно, обе мечтали о том моменте, когда сможем вздохнуть полной грудью. Я даже шепнула об этом на ухо Каюмовой, после чего она немедленно бросила на меня критический взгляд и заверила, что лично я сделать этого не смогу никогда.