JК
Пьеса для обреченных :: Русанова Вера
Страница: 168 из 443Рот заполнился кислой, вязкой слюной. Я судорожно вцепилась пальцами в косяк и еще плотнее прижалась ухом к двери, царапая щеку об облупившуюся масляную краску:
— Как — ночью? Куда ночью? Откуда вы знаете?
— Куда ночью — это вам виднее. — Крыса гадостно хмыкнула. — И вообще, вы знаете, наша беседа кажется мне смешной!
Мне она смешной отнюдь не казалась, но по всему выходило, что добровольно продолжать разговор меломанка не намерена.
До этого я вышибала дверь лишь однажды — когда сама себя захлопнула в гримерке, еще в Новосибирске. Там было жалкое фанерное изделие, гордо именуемое дверью совершенно не по праву. А эта толстая, добротная доска поддалась с пятого удара массивным стулом. Косяк треснул, замок перекосился, в щели показался стальной язычок.
— Я на вас в РЭУ пожалуюсь! Милицию вызову! — испуганно заверещала Крыса. — Это что такое творится?! Бандитка! Проститутка!
— Да помолчи ты, у нее жениха убили! — горестно заметила тетя Паша, со своей стороны просовывая в щель то ли напильник, то ли стамеску.
Когда я вырвалась на свободу, меломанка испуганно вжималась в стену, из последних сил пытаясь придать себе вид гордый и независимый. Путь к отступлению ей отрезала тетя Паша, выступающая в совершенно другой весовой категории.
Рыжеватые волосы соседки слиплись жирными прядями. И вообще, вид у нее был какой-то непромытый и омерзительный. Впрочем, мне сейчас не хотелось ни ехидничать, ни разворачивать боевые действия.
— Как — ночью? Куда ночью? Откуда вы знаете?
— Куда ночью — это вам виднее. — Крыса гадостно хмыкнула. — И вообще, вы знаете, наша беседа кажется мне смешной!
Мне она смешной отнюдь не казалась, но по всему выходило, что добровольно продолжать разговор меломанка не намерена.
До этого я вышибала дверь лишь однажды — когда сама себя захлопнула в гримерке, еще в Новосибирске. Там было жалкое фанерное изделие, гордо именуемое дверью совершенно не по праву. А эта толстая, добротная доска поддалась с пятого удара массивным стулом. Косяк треснул, замок перекосился, в щели показался стальной язычок.
— Я на вас в РЭУ пожалуюсь! Милицию вызову! — испуганно заверещала Крыса. — Это что такое творится?! Бандитка! Проститутка!
— Да помолчи ты, у нее жениха убили! — горестно заметила тетя Паша, со своей стороны просовывая в щель то ли напильник, то ли стамеску.
Когда я вырвалась на свободу, меломанка испуганно вжималась в стену, из последних сил пытаясь придать себе вид гордый и независимый. Путь к отступлению ей отрезала тетя Паша, выступающая в совершенно другой весовой категории.
Рыжеватые волосы соседки слиплись жирными прядями. И вообще, вид у нее был какой-то непромытый и омерзительный. Впрочем, мне сейчас не хотелось ни ехидничать, ни разворачивать боевые действия.