Пьеса для обреченных   ::   Русанова Вера

— Понимаете! — истерически повизгивала она. — Понимаете, он делает это нарочно, чтобы я выглядела низкопробной шлюхой! Зову его пойти пообедать вместе, а он отвечает: «Извини, Том, я на диете!» Предлагаю туфли, которые будто бы купила для мужа… На самом-то деле не для мужа, конечно, — специально для него. Отличные туфли, между прочим… Короче, я говорю: «Возьми, мол, Андрей, примерь. Моему большие. Сорок четвертый размер». А он, гаденыш: «Не стоило беспокоиться. У меня сорок пятый, к сожалению!» Во-первых, у него сорок четвертый, я это точно знаю. А во-вторых, даже если и сорок пятый? Что, так сложно горячей воды в туфли налить и походить по квартире? Не то что на размер — на полтора растянуть можно!

Нанесла мне визит даже та самая молдаванка с Люберецкого рынка и с полчаса убеждала меня «наказать на деньги» ее работодателя…

В общем, я коллекционировала цензурные обзывательства — «паразит», «гаденыш», «подсвинок», «кобеляриус» — и, как бюрократ в сказке про Чебурашку, сортировала «дела» на две большие кучки: «отказать» и «покарать».

Карала я не особенно часто и подолгу думала, прежде чем принять решение и стать «бичом Божьим». Но уж если становилась… Была пара-тройка дел, где я сработала прямо-таки ювелирно.

* * *



Он был президентом крупного концерна. А его жена — печальной женщиной лет сорока, с тихим, глухим голосом. Стройная, одетая как с картинки, она казалась воплощением благородного горя.

— Мой муж разлюбил меня.