JК
Пацаны, не стреляйте друг в друга :: Колычев Владимир
Страница: 62 из 66 – А если натура у меня такая, ненавижу, когда мне хамят?
– Чем она вам нахамила? Вы сами набросились на нее. За то, что не вас, а нас она вызвала на происшествие...
– Ну, погорячился немного...
– Она мне сразу позвонила, я как раз дежурил... О вас не подумала.
– Вас она знала лично, товарищ лейтенант?
– Да. А что тут такого? Я же работал с ней, по делу мужа...
– Ничего такого. Баба она красивая, не вопрос...
– Может, вас это и заело?
– Я не понял, мы что, выяснять сейчас будем, что да как?
– Скорее всего, будем. Но не сейчас. Назначат служебное расследование, возможно, мне придется его вести...
– Рапорт напишете? Или она сама будет жаловаться?
– Плохо вы меня знаете, если думаете, что я своего могу сдать... Сама будет жаловаться. Ну, а я все видел и слышал... Напрасно вы ее сукой назвали.
– А как она меня назвала?
– Плебей, кажется.
– По-вашему, я должен был стерпеть?
– Если по-моему, то да.
– Я не плебей, лейтенант.
– Но и не патриций... Патриции в милиции не работают...
– Плебей – это прежде всего оскорбление.
– Не спорю.
– Тогда какой разговор?
– И все-таки вы напрасно дали волю своим чувствам...
– Может быть. Но не вам меня учить, товарищ лейтенант.
– Да, конечно... Поеду я.
Тараскин улыбнулся так, будто движением губ разгонял темные тучи над головой Панфилова. И руку на прощание он подал с таким видом, как будто недоразумение исчерпано.
– Чем она вам нахамила? Вы сами набросились на нее. За то, что не вас, а нас она вызвала на происшествие...
– Ну, погорячился немного...
– Она мне сразу позвонила, я как раз дежурил... О вас не подумала.
– Вас она знала лично, товарищ лейтенант?
– Да. А что тут такого? Я же работал с ней, по делу мужа...
– Ничего такого. Баба она красивая, не вопрос...
– Может, вас это и заело?
– Я не понял, мы что, выяснять сейчас будем, что да как?
– Скорее всего, будем. Но не сейчас. Назначат служебное расследование, возможно, мне придется его вести...
– Рапорт напишете? Или она сама будет жаловаться?
– Плохо вы меня знаете, если думаете, что я своего могу сдать... Сама будет жаловаться. Ну, а я все видел и слышал... Напрасно вы ее сукой назвали.
– А как она меня назвала?
– Плебей, кажется.
– По-вашему, я должен был стерпеть?
– Если по-моему, то да.
– Я не плебей, лейтенант.
– Но и не патриций... Патриции в милиции не работают...
– Плебей – это прежде всего оскорбление.
– Не спорю.
– Тогда какой разговор?
– И все-таки вы напрасно дали волю своим чувствам...
– Может быть. Но не вам меня учить, товарищ лейтенант.
– Да, конечно... Поеду я.
Тараскин улыбнулся так, будто движением губ разгонял темные тучи над головой Панфилова. И руку на прощание он подал с таким видом, как будто недоразумение исчерпано.