Пациентка   ::   Кортес Родриго

Джимми возвращался домой насквозь пропитанный запахом крови, пороха и чужого — не своего — страха; иногда с пробитой головой, иногда со странными круглыми синяками на груди и всегда с этим выражением отчаянной готовности к любому повороту судьбы в глазах. Пожалуй, это было единственное время, когда ей для полноты ощущения бытия хватало чужого риска.

Тогда-то она и родила ему двух детей: старшего Рональда и младшую Энни.

Нэнси улыбнулась. Чем больше врачи пугали ее возможными осложнениями и даже риском гибели ее и ее не родившегося ребенка, тем большую решимость она испытывала. Наверное, потому, что только риск и придавал ее жизни настоящий вкус.

А потом все как-то стало увядать. Волнения сошли на нет, дети стали требовать все больше сосредоточенности и внимания, но главное в том, что внезапно изменился сам Джимми. В какой-то момент он словно разучился преобразовывать страх в ярость и все чаше возвращался домой подавленный и бессильный — почти во всех смыслах.

Нэнси это не устраивало, но, что бы она ни предпринимала, ему становилось все хуже и хуже, а ей требовалось все больше и больше. Даже не секса — ощущения жизни.

Она пыталась поделиться этим своим ощущением с подругами, но отклика так и не нашла. Они кивали, улыбались — и не понимали. И вот тогда она стала наблюдать. Старательно приглядываясь к другим столь же молодым парам, Нэнси искала сходства и различия, слушала их шутки и вникала в их проблемы, но — странное дело — они, нормальные молодые люди, все чаще казались ей почти точной копией Джимми. Страх, озабоченность, а порой и полное бессилие словно поселились в каждом здешнем доме.