Падение Вавилона   ::   Молчанов Андрей

Зеки, с появлением капитана значительно повысившие производительность труда, мощными ударами тяжеленной кувалды вгоняли в сухую почву очередной арматурный шест; Отец Святой, сто на коленях, выбрасывал руками со дна ямы летевший между его ног грунт, напоминая дворнягу, отрывающую захороненную ею в землю кость; колесный вор, пришедший на помощь лошади, волочил бетонный столб, страстно прижав его к впалой груди; в общем, все мои гаврики - потные, чумазые, пропыленные, старались как могли, имитируя ударный, бескомпромиссный труд, и капитан невольно смутился, сказав:

- Ладно. На формализме далеко не уедешь. А вот за работу, сержант, будем тебя поощрять. Первое поощрение такое: можешь лейтенанта Басеева послать... Но - интеллигентно, без хамства. Все ясно?

- Так точно.

- Не нравишься ты ему, Подкопаев...

- Обоюдно.

- Но ты смотри... - произнес капитан доверительно. - Это такой звереныш... В общем, не подставляйся. Максимальная бдительность, в общем... Тем более я, может, в госпиталь скоро лягу, язва замучила. А комбат склонен его временно ротным назначить.

Видимо, физиономия моя прокисла столь явно, что капитан, дружески тряхнув меня за плечо, добавил уже совершенно посвойски:

- Не дрейфь. Я с ним проведу беседу. Скажу: если с инструктором будут конфликты, я тебя, Басеев... Короче, знаю, что сказать. Так что работай, сержант.

Однако, пусть и успокаивал меня кэп уверениями в светлом будущем и в моей служебной неприкосновенности, словами о госпитале настроение он мне подпортил изрядно. Я чувствовал, что вскоре останусь один на один вот так - в плавках, очках и в пилотке, - в клетке с агрессивной, жаждущей моей крови пантерой. Что, конечно же, не вдохновляло.